Убийцы, мошенники и анархисты. Мемуары начальника сыскной полиции Парижа 1880-х годов

Нападение на Марию Ангетан было совершено неожиданно, в ту минуту, когда она занялась своим туалетом. Вскрытие помогло констатировать факт, что убийца, стоя позади своей жертвы, должен был запрокинуть ей голову и нанести удар по горлу «очень острым оружием». Сонная артерия и гортань были перерезаны. Смерть должна была наступить мгновенно, так что жертва не успела испустить ни одного крика.

На теле не оказалось никаких знаков насилия, и это доказывало, что преступление совершено без борьбы.

Затем убийца, не тратя времени на бесполезные поиски, направился прямо к цели, как хорошо осведомленный человек.

Только один вертикальный шкаф оказался открытым.

На одной из его полочек был найден пустой футляр из-под ожерелья, принадлежавшего Марии Ангетан, а в ящике лежал разрезанный саквояж.

По словам господина X., в этом саквояже хранились остальные драгоценности, именные процентные бумаги и наличными деньгами около четырех тысяч франков.

Убийца, забрав все эти деньги и ценные вещи, передвинул кровать так, чтобы загородить ею одну дверь, а сам вышел через другую в салон и потом запер ее на ключ.

Ему удалось выбраться из квартиры, не будучи услышанным служанкой. На лестнице он проскользнул так же незамеченным мимо дремавшего привратника.

Самый тщательный обыск не привел к открытию никаких следов преступника, и розыски полиции долгое время оставались безрезультатными.

Я заимствую все эти детали из ясного, сжатого и точного резюме, составленного по делу Прадо генеральным адвокатом господином Фальсиман, который впоследствии так много и усердно поработал над проектом реформы кодекса уголовного судопроизводства. Меня не было в Париже в то время, когда было совершено это преступление, и впоследствии, когда случай помог открыть преступника, я очень мало занимался этим делом, так как розысками руководил исключительно сам господин Гюльо и сыскная полиция была почти непричастна в аресте Прадо. Тем не менее я не могу обойти молчанием этого процесса, так как он служит до некоторой степени дополнительной иллюстрацией к делу Пранцини с точки зрения психологии убийцы и тех трудностей, с которыми приходится сталкиваться полиции при розысках преступников.

Господин Тайлор состоял еще начальником сыскной полиции, когда была убита Мария Ангетан.

Это преступление подоспело именно к такому времени, когда сыскная полиция и без того была завалена делами. Сыщик Принц, которому было поручено разыскивать убийцу Марии Ангетан, напрасно потратил много времени и трудов, все его старания остались тщетными.

В сыскное отделение были вызваны все завсегдатаи ночных ресторанов. Они дали весьма подробное и полное описание примет таинственного «американца», но никто не знал его настоящего имени и местожительства.

Само собой разумеется, что американец уже не показывался ни в Эдене, ни в ночных ресторанах. Самые лучшие «полицейские ищейки», — как выражались тогда репортеры, — проводили целые ночи в Американском кафе, но не напали ни на какой след… Были составлены самые точные описания драгоценностей Марии Ангетан и разосланы повсюду, но это ни к чему не привело.

Американец оставался столь же таинственным и неуловимым, как знаменитый Жюд, убийца президента Панисо. Толки об этом неразгаданном преступлении начали умолкать, и о нем заговорили вновь только во время ареста Пранцини.

Тогда нашелся один ювелир, которому показалось, будто он узнает в Пранцини того человека, который приходил продавать ему драгоценности, похожие на вещи Марии Ангетан… Но было доказано, что Пранцини еще не был в то время в Париже и что он никогда не знал Марию Ангетан.

Хотя это дело не было окончательно сдано в архив, — как фигурально выражаются журналисты, — но им очень мало занимались в сыскной полиции. Я уже говорил, что у нас была такая масса повседневной работы, что мы решительно не имели времени возвращаться к старым, забытым делам…

Месяцев пять спустя после казни Пранцини, 28 ноября, в десять часов вечера агенты, совершавшие обход на Кур-ла-Рейн, услыхали вдруг крики: «Держи вора! Держи вора!» В то же время из отеля «Палас» выскочил какой-то субъект, бросил шкатулку и пустился бежать, преследуемый лакеями из гостиницы.

Чувствуя, что его настигают, беглец выхватил из кармана револьвер и, повернувшись, прицелился в своих преследователей. Оба лакея на минуту остановились, и беглец воспользовался их замешательством, чтобы достигнуть берега Сены. Через несколько минут он, наверное, уже скрылся бы в тумане, как вдруг почувствовал, что чья-то сильная рука остановила его. Это был полисмен Мумон, успевший вместе с одним из своих товарищей преградить вору дорогу.

Беглец, ни слова не говоря, поднял револьвер и выстрелил в него. Пуля прошла через правую щеку Мумона и вылетела позади уха.

Мумон был одним из тех безвестных героев, которые не щадят жизни для исполнения долга. Эти храбрецы с одинаковой отвагой бросаются спасать погибающего, как и арестовать преступника. Они не думают об опасности и рискуют жизнью менее чем за две тысячи франков в год.