Убийцы прошлого

Но оказалось невозможным, поскольку это и пугало, и веселило. Я и не догадывался, что корабль, так медленно и грозно паривший над стенами тюрьмы Бель-Аил, способен на почти игривую резвость, с какой мы метались в марсельском международном аэропорту "Ле Пен" среди взлетающих, садящихся и выруливающих по взлетной полосе самолетов. Здесь было чего страшиться: темп, с которым самолеты садились и взлетали, был настолько высок, что десятки коммерческих бортов то и дело резко меняли курс, чтобы не врезаться друг в друга. Но Лариса, маневрируя в опасной близости от них, казалось, находила в этом некое извращенное удовольствие. Даже вскрикивая от испуга, я так и не почувствовал смертельной опасности, и уже через несколько минут мои вопли стали периодически перемежаться хохотом.

Так или иначе, я вовсе не расстроился, когда гигантский аэробус Эшкола, в коем была заключена почти тысяча доверчивых душ, размещенных на двух с половиной пассажирских уровнях, взмыл в небо и взял курс на юго-восток. У себя в башне мы, попав в облако выхлопа из четырех его огромных двигателей, почти ослепли. В эти напряженные минуты мы едва избежали столкновения с другим переполненным чудищем, что, сбившись с курса, явился из Африки, причем из переговоров авиадиспетчерской службы выяснилось, что никто из его экипажа не говорит ни по-английски, ни по-французски. Используя навигационный компьютер и собственный опыт, Лариса быстро вывернулась из этой затруднительной ситуации и заняла безопасную позицию чуть сбоку и сверху от самолета Эшкола. На мой взгляд, мы были все же слишком близко: через окна самолета я мог видеть гнетущую тесноту внутри самолета и стать свидетелем неожиданного появления в одном из верхних отделений нескольких живых кур, которые, похоже, пытались овладеть летными навыками.

Были и другие мучительные минуты, пока мы прокладывали свой путь через множество самых перегруженных авиатрасс мира и сквозь полдюжины временных зон. Затем, когда мы достигли востока и юга Индии, интенсивность движения начала идти на убыль. Но передышка была недолгой. С приближением к Куала-Лумпуру стаи гражданских самолетов сменились военными. Повсюду были истребители-бомбардировщики, пилотируемые и беспилотные, транспортные самолеты, самолеты-радиолокаторы и самолеты-заправщики. Солнце садилось прямо за нами, отбрасывая чудесный золотой свет так, что становились видны клубы дыма, валящие из джунглей Западной Малайзии — очевидно, союзники ООН, в попытке предотвратить уничтожение лесов малайцами, проделали эту работу сами. А может, слепыми и неспособными к логическим суждениям их сделал гнев на то, что какая-то общепризнанно слабая страна побивает их в войне не то в одиннадцатый, не то в двенадцатый раз за тридцать лет.

Как бы то ни было, по мере нашего приближения к разбитому столичному аэропорту Субанг острота конфликта становилась все очевиднее. Пока лайнер Эшкола не приземлился, нам пришлось уворачиваться не только от других самолетов, но и от артиллерийских снарядов дальнего действия, которыми били по столице со стороны того самого Гентинг-Хайлендса, куда нам, похоже, вскоре предстояло направиться.

Разрушения, что нанесла аэропорту война, не слишком-то удручали взор, потому что Субанг был одним из сооружений, выстроенных архитекторами двадцатого века с целью предвосхитить будущее; из этого самого будущего их попытки смотрелись совершенно глупо. И никто даже не расстроился, когда многие знаменитые и не менее уродливые небоскребы Куала-Лумпура, и даже двойная башня Петронас (некогда высочайшее здание мира), были повреждены или даже сметены с лица Земли. Сложнее было примириться с разрухой, царящей в историческом районе города. В колониальную эпоху Куала-Лумпур обрел чуть ли не самые лучшие в мире образцы поздневикторианской архитектуры, — к примеру, старое здание Секретариата и прославленный Мавританский вокзал. Оба эти здания уже не существовали, и мир, страдающий от нехватки кислорода, не слишком по ним горевал. Может, именно потому моя антипатия к обеим сторонам конфликта начала перерастать в настоящий гнев, когда мы со Слейтоном, Ларисой и Тарбеллом высадились на поле к западу от аэропорта.