Убийцы прошлого

Задолго до начала войны группа больших белоснежных отелей вокруг дорогого казино "Приют Гентинг-Хайлендс" была самым пышным, самым популярным центром азартных игр Юго-Восточной Азии. Чтобы придать курорту черты "места для семейного отдыха", со временем были построены и другие развлекательные аттракционы, отличные от казино. Но на эту уловку клюнули лишь немногие, и основным развлечением остались игорные дома, двадцать четыре часа в сутки заполненные толпами посетителей. Война повредила несколько отелей и нанесла туризму несомненный ущерб, и все же полчища стойких приверженцев азартных игр со всего мира продолжали свои набеги в Гентинг. Эти постоянные клиенты и служащие в малайской армии немусульмане (мусульманам запрещается входить в казино) не давали столам простаивать, поддерживая параллельно и вспомогательные отрасли бизнеса, — проституцию, торговлю спиртным и наркотиками, воровство, — которые издавна процветают в местах скопления людей, одержимых иррациональным стремлением расстаться со своими деньгами.

Но к 2023 году эти сравнительно заурядные и даже старомодные промыслы уже не были главным бизнесом Гентинг-Хайлендса, что стало ясно, как только Слейтон, Лариса, Тарбелл и я высадились на крыше старого заброшенного отеля "Игорный Парк", который за время войны не раз бывал под бомбежкой. На усыпанных камнями и все же бесшабашно оживленных улицах Гентинга кипела торговля, которую можно описать лишь как светопреставление. В бетонных колодцах располагались стойки с оружием, порой весьма хай-тековым, и торговцы навязчиво предлагали его отрядам малайзийских солдат, приезжим перекупщикам и террористам. Узнавая в нас иностранцев, продавцы постоянно подходили, чтобы осведомиться, не желаем ли мы купить и увезти домой «слуг» — таков был здешний эвфемизм для обозначения рабов; более проницательные мужчины и женщины вовлекали нас в негромкие беседы касательно любых высокотехнологичных устройств, которые только есть на белом свете. Бесчисленные толпы болтали, выпивали, курили, стреляли из ружей, пускали фейерверки и приставали друг к другу настолько грязно, что даже мусор на земле, наверное, был чище… И все это происходило под непрерывный аккомпанемент обстрела Куала-Лумпура из артиллерийских батарей, окружавших курорт, а гигантский передвижной радар обшаривал небо в поисках признаков авиации противника. Все вместе создавало ошеломляющую картину, особенно если вспомнить подспудную причину происходящего: желание остального мира просто продолжать дышать.

Сумятица, царившая на курорте, нас не касалась. Мы хоть и потеряли Эшкола из виду, но, достаточно зная о том, как и зачем он оказался в Гентинг-Хайлендс, были уверены, что вновь засечем его. Мы навели справки о покупке плутония оружейного класса, — подобные вопросы не вызвали ни малейшего удивления или тревоги у торговцев, к которым мы обратились, — и нам сообщили, что сделки такого рода находятся в исключительном ведении генерала Тунку Сайда. Штаб-квартира генерала располагалась в кегельбане, рядом с казино. Снаружи это здание напоминало то, чем служило весьма эффективно, — бетонное бомбоубежище без окон. Сайд, по всей видимости, принявший после начала войны полномочия военного диктатора Гентинга, присматривал также за игорным бизнесом. Но самые серьезные прибыли он извлекал не из него, а от продажи наиболее экзотического товара. У Ларисы, разумеется, с собой имелся ручной рейлган, и после краткого совещания мы решили продемонстрировать его Сайду в надежде, что желание обзавестись столь ценной технологией побудит его поделиться с нами всей информацией об Эшколе, что только у него есть.

Когда мы подходили к охранникам у кегельбана, я отметил, что мое сердце бьется совершенно спокойно и размеренно. Я знал, что за моей спиной достаточный опыт разрешения конфликтов, — особенно после Афганистана с его мусульманскими экстремистами, — чтобы совладать с любыми фанатиками, что могут оказаться внутри. (Эта бравада, само собой, покоилась на знании того, что мою спину прикроет Лариса.) Однако же солдаты на часах у входа в здание были совсем не похожи на террористов, с которыми мы столкнулись в Афганистане: их опрятная одежда и учтивое поведение среди общего безумия были особенно не к месту. Ища их доверия, мы по очереди представились, и один из охранников доложил о нас старшему офицеру, майору Самаду. Вскоре появился и сам майор, окруженный солдатами. Он выбранил охранников за то, что они не стоят по стойке «смирно», и выслушал наше предложение. Достав небольшой коммуникатор, он тихо заговорил с кем-то, кто мог быть, предположил я, самим генералом Саидом. Несколько минут спустя мы шли по темному коридору вслед за майором.

— Пожалуйста, простите этих людей, — произнес он убедительным тоном и на чистом английском. — В таком месте, как это, трудно поддерживать дисциплину.

— Это понятно, — ответил полковник Слейтон. — А вашему командиру не приходит в голову привести в порядок улицы?