Убийцы разума

Ты готов полностью посвятить себя верховой езде, Ник?» — спросила меня Синтия за ужином в тот вечер. «Я знаю, что ты выиграл несколько соревнований по конкуру, но ты мог бы добиться действительно хороших результатов, если бы у тебя было время покататься».

Я улыбнулся ей. «То, что я делаю, позволяет всем вам продолжать делать то, что вы делаете», — сказал я. «Есть много людей, которые завидуют всему хорошему и привлекательному в вашем мире, и они хотят это изменить. Они все хотят сделать вас скучными придурками. Кто-то должен за ними присматривать.

-- Послушайте , сэр ! — воскликнул Ритч, поднимая свой стакан. Я лишь полушутя ответил Синтии. Она была ведущим математиком, работавшим в большой лаборатории. Ритч Уошфорд занимал важную должность в разведке во времена Кореи. Это были не просто резвые мальчишки и девчонки, эта группа, которая превращала наши посиделки в периоды, проведенные с людьми, которых вы любили и уважали.

Как всегда, ужин Линды был превосходным: он был представлен охлажденными креветками и вкусным соусом ремулад, а затем жареным ягненком в мятном соусе, печеным картофелем, фаршированными грибами и фасолью. вертс с рубленым миндалем. Хорошее бургундское, Шамбертен 1961 года с бараниной. Конечно, остальные наслаждались ужином. Они привыкли к хорошей еде и хорошему вину, но, откинувшись на спинку стула, я подумал, нравится ли им это так же сильно, как и мне. Когда вы столкнулись со смертью, когда вы увидели извращенную ненависть и грязную грязь в этом мире, и когда вы знаете, что вас ждет еще одна порция того же самого, вы по-особому наслаждаетесь добром. что мало кто знает.

Позже, намного позже, с Линдой рядом со мной, ее высоким, стройным телом, обнаженным против меня, я мог почти забыть Сонёна и зло, которое его окружало. Почти. Линда издавала жужжащие звуки, мягкие звуки женщины, которая это знает? она вот-вот будет совсем и полностью удовлетворена.

«Ник, пять центов за твои мысли, — сказала она, глядя на меня своим широкощеким лицом с угловатыми чертами. В ее голубых глазах читалось беспокойство, а между ними был намек на хмурость.

— Они не стоят и пенни, — сказал я.

— Тогда прогони их, — сказала она, приподнявшись на локте и повернувшись так, что одна из ее грудей легла мне в руку. Тепло моей руки на ее нежной коже выражало страстное желание, которое зажигало все ее тело, как спичка зажигает огонь. Она положила руки мне на плечи и притянула меня к своему длинному жилистому телу, удерживая меня так, пока она поднимала свое туловище, и звуки сорвались с ее открытых губ.

Она пришла ко мне с желанием, на которое я ответил, и мы были одним целым, двигаясь как одно, поднимаясь и опускаясь как одно тело. Ее стройные, сильные ноги цеплялись за мои бедра. Как всегда, когда ее оргазм приближался, она мотала головой взад-вперед на подушке и ахала от восторга. Я долго удерживал ее неподвижно, пока с глубоким вздохом, похожим на воздух, вырывающийся из дырявого воздушного шара, она не упала на спину с закрытыми глазами и чуть улыбающимися губами...

На следующее утро мы встали рано. Было пасмурно и серо, и лошади плыли в холодном воздухе. На сером небе виднелись розовые полосы, а на ветвях деревьев еще оставались листья.

Мой большой жеребец подбросил копыта в воздух, пока мы ждали, пока все соберутся. Ритч Уошфорд, одетый в малиновое пальто, стоял наготове с чашкой бренди. Напиток был теплым, желанным глотком в холодном утреннем воздухе. Ритчи верхом на белой кобыле, отличной, сильной лошади - быстрой и выносливой.

В гонке было как минимум восемь хороших прыжков. Мы начали, и именно Ритч Уошфорд, Линда и я первыми преодолели первое препятствие, простую живую изгородь. Потом был деревянный забор, потом тройная изгородь. Потом ручей, а потом участок ровной земли для следующего прыжка. Рич Уошфорд и я теперь были главными. У Линды случился отрыв. Безрассудная скорость, которую мы поддерживали, не была ее сильной стороной.

Я позволил жеребцу пройтись по равнине и быстро нагнал Ритча. Ритч пришпоривает свою лошадь, но мой жеребец был сильнее на равнине. Он вытянул свои могучие ноги, наслаждаясь свободой этого шага. Я погнал его, и через несколько секунд он взял разбег.

Прыжок, который последовал сейчас, был высокой каменной стеной, и я приготовился к нему, задаваясь вопросом, не слишком ли быстро едет жеребец. Я хотел замедлить его, когда его правое переднее копыто ударилось о камень. Его лодыжка вывихнулась, и он чуть не упал. Он нырнул, но выправился. Я резко натянул поводья, надеясь, что мы сможем остановиться до того, как врежемся в каменную стену. Лошадь с возможно, вывихнутой лодыжкой не могла совершить этот прыжок.