Убийцы разума

Мои челюсти мрачно сжались, а мышцы напряглись от гнева, когда я сел в седло и поехал обратно к дому. Я передал свою лошадь конюшему, вошел через боковую дверь, прошел прямо в свою комнату наверху и засунул проволоку в свою маленькую сумку для выходных. Что меня больше всего беспокоило, помимо того, что случилось с Ритчем Уошфордом, так это то, как они могли узнать, что я буду у Линды. Только Хоук и Линда знали, что я приеду на эти выходные. Конечно, всегда существовала возможность, что Линда рассказала кому-то, кто рассказал кому-то еще, и так далее. Но почему-то я так не думал. Они обнаружили, что я здесь по-другому. И они должны были быть здесь вчера и видеть, как мы проехали дистанцию и какие прыжки собираемся делать. Для человека с биноклем это было достаточно просто. И после падения тоже было легко ускользнуть. Все взгляды будут прикованы к месту падения, что и было на самом деле.

Было что-то еще. Инцидент предупредил меня, что Сонён и его друзья были более чем полны решимости убрать меня с дороги. Они испугались того, что я узнал, и начали впадать в отчаяние. Это был и хороший, и плохой знак. С этого момента я должен был обратить на это пристальное внимание. Когда я спустился вниз, из больницы уже позвонили, что у Ритча Уошфорда сломана большая берцовая кость и серьезно растянуты сухожилия и мышцы. Это заняло бы много времени, но они смогли это вылечить. Он снова мог бы ездить верхом.

Но инцидент испортил вечеринку. Ужин прошел в тишине, и большая часть группы решила уехать пораньше. Я решил не рассказывать Линде, что произошло на самом деле. Ничего при этом не выиграл. Кроме того, я не знал, как кто-нибудь мог узнать, что я здесь. Большинство других гостей были людьми, которых я знал только случайно или едва. У Сонёна явно были друзья. Кто это были и как далеко простиралась их сила, я мог только догадываться.

Линда хотела, чтобы я остался после того, как остальные уйдут. «Тебе не нужно возвращаться до завтра, Ник», умоляла она. — Мы будем здесь совсем одни, только вдвоем. Нас никто не побеспокоит. Я должен был рассмеяться. Пока другие нас тоже не беспокоили. Но я остался, и Линда была полна решимости в постели в ту ночь, как будто мы могли забыть себя в сексе, как будто мы могли забыть неприятности того дня. Для меня мало что вышло, да и для Линды, я думаю, тоже. Утром я попросил Линду пойти со мной на вечеринку сенатора Аткинса , и ей эта идея понравилась. Я вернулся в свою квартиру в воскресенье днем. Я как раз был дома, когда до меня дошло — откуда люди Сонён могли узнать, где я буду на выходных. Сила привычки. Я посмотрел на блокнот рядом с телефоном. Мой почерк с заметкой, которую я сделал на прошлой неделе: Выходные — вечер четверга — Линда Смайт .

Вот оно, на том листе бумаги. Когда они обыскали мою квартиру, они увидели сообщение.

Остальное было легко. Поместье Линды не было ни для кого тайной, так что найти его не составило труда. Все, что им нужно было делать, это оставаться вне поля зрения, наблюдать и ждать своего момента.

Я подумывал снова зайдти в Сонёну, но сразу же отказался от этой идеи. Я ничего не мог с ним сделать, это было главное, и я хотел разобраться с этим делом. Хоук, между прочим, сказал, что они будут следить за домом Сонёна двадцать четыре часа в сутки и, по крайней мере, будут отмечать его приход и уход.

Когда я ложился спать в ту ночь, я был убежден, что хорошо понял их планы и что они боялись именно этого. Более того, у меня было ощущение, что безвозвратная цепь событий движется к неизбежному финалу, колеса, которые были приведены в движение и уже не могут быть остановлены. Что бы они ни задумали, им пришлось пройти через это, и я был бы там, чтобы поймать их.

Глава 4

Хоук был прав в одном: очень официальный Вашингтон и большая часть неофициального Вашингтона появились на вечеринке у сенатора. Там были все, кто имел значение. Некоторые приехали потому, что они действительно были друзьями сенатора, искренне радовались его благополучному возвращению. Некоторые пришли, потому что чувствовали, что должны, а некоторые пришли, потому что не осмелились остаться в стороне. Линда договорилась остаться с Синтией Хопкинс в городе — во всяком случае, официально. Мы оба знали, где она на самом деле планировала остановиться. Она выглядела очень мило в голубом вечернем платье с рюшами, очень женственном и аккуратном. Она сразу почувствовала себя на вечеринке как дома. Она знала там половину людей, на что я и рассчитывал. Я не сказал ей, что для меня это больше работа, чем хобби. Ее тут же увлекли на танцпол и она беседовала с друзьями, что дало мне возможность осмотреть дом.