Убик

— Сделано фирмой Рансайтера, в Цюрихе, — громко прочитал Эл. — Еще есть адрес мастерской в Североамериканской Федерации. В Де-Мойне. Так же, как и на спичечной коробке. — Он протянул книжку Джо, говоря:

— Надо ехать в Де-Мойн. Эта книжечка — важное доказательство наличия связи между обоими городами.

«Интересно, почему именно Де-Мойн?», — задумался он.

— Вспомни, — обратился он к Джо, — Рансайтера что-нибудь связывало с этим городом?

— Он там родился, — сказал Джо, — и провел первые пятнадцать лет жизни. Глен вспоминал об этом время от времени.

«Итак, каким-то образом он возвратился туда после смерти. Рансайтер одновременно находится в Де-Мойне и в Цюрихе, — думал он. — В Цюрихе происходит наблюдаемый измерительной аппаратурой метаболизм его мозга, тело находится в состоянии полужизни, в холодильной камере Моратория Любимых Собратьев, но, несмотря на это, в контакт с ним вступить нельзя. В Де-Мойне физически его нет, однако, скорее всего, именно там и можно с ним связаться. В действительности же, при помощи инструкции такой контакт уже произошел, — по крайней мере, односторонний: от него — к нам. Тем временем наш мир останавливается, течет вспять, — продолжал размышлять он, — демонстрирует изнанку прошедших этапов своего развития. Возможно, проснувшись в конце недели, мы увидим, как по Пятой авеню ездят старомодные трамваи «Тролли Доджес». Интересно, что означали эти слова?» — Забытое название из прошлого возникло в его сознании, как туманное воспоминание, вытеснившее последние малоприятные события. Под влиянием этого неясного ощущения он почувствовал себя неловко: явление, которое он никогда не переживал, стало слишком реальным.

— «Тролли Доджес», — громко произнес он. Самое меньшее — лет сто назад. Это название навязчиво присутствовало в его сознании, он не мог его забыть.

— Откуда вам известно это название? — спросил начальник мастерской. — Уже никто его не помнит. Так когда-то называлась команда «Бруклин Доджес». — Он подозрительно уставился на Эла.

— Лучше пойдем наверх, — решил Джо, — удостоверимся, что все в порядке с остальными. А затем поедем в Де-Мойн.

— Если мы не отправимся сейчас же, — сказал Эл, — путешествие может затянуться на день или даже два.

«Средства передвижения постепенно станут все более примитивными, — подумал он. — Аппараты с ракетными двигателями сменятся реактивными самолетами, а те в свою очередь уступят место самолетам с поршневыми двигателями. Затем наступит время путешествий по суше: паровоз, карета… Не хочется думать, что мы так далеко откатимся. Однако у меня в руках магнитофон сорокалетней давности, и работает он с помощью резинового колеса и пасиков. Так что, все возможно».

Они быстро направились к лифту. Джо нажал кнопку. Они молчали, взволнованные и погруженные в раздумья. Из этого состояния Эла вывел подошедший лифт, издававший невообразимый грохот. Открылась железная дверь.

Перед ним стояла украшенная ковкой из полированной латуни кабина, приводящаяся в движение металлическим тросом. Уставший лифтер в ливрее сидел на стуле, держа руку на кнопке, и равнодушно поглядывал на них, зато состояние Эла никак нельзя было назвать равнодушным.

— Не входи, — остановил он Джо. — Попробуй вспомнить лифт, которым мы ехали недавно — на гидравлической тяге, меблированный, самоходный, совершенно бесшумный…

Вдруг он замолчал. Грохочущая машина исчезла, а на ее месте появился нормальный лифт. Однако Эл ощущал присутствие того, старого лифта; он прятался где-то здесь, на краю его поля зрения, готовый выскочить, как только он и Джо займутся чем-нибудь другим.

«Он хочет вернуться, — понял он. — Предполагает снова поживиться. Мы можем отодвинуть этот момент на некоторое время, наверное, на несколько часов. Процесс движения назад во времени набирает силу, архаические объекты внедряются в наш мир быстрее, чем нам казалось в начале. Сейчас каждый скачок занимает сто лет. Во всяком случае, этому лифту по меньшей мере лет сто».

«Однако, — думал Эл, — мне кажется, мы сможем в определенной степени контролировать это явление. Ведь удалось же нам вернуть современный лифт. Если бы мы держались все вместе, если бы действовали как единое целое, состоящее из двенадцати голов вместо двух…»

— Что ты заметил? — спросил Джо. — Почему не позволил войти в лифт?

— Ты не видел старый лифт? Открытую кабину с латунными украшениями начала века? И лифтера, сидящего на стуле?

— Нет, — ответил Джо.

— А что ты видел?

— Нормальный лифт, который я вижу ежедневно в нашей конторе. Я видел его всегда и вижу сейчас. — Он вошел в кабину.

«Итак, видение действительности каждым из нас начинает заметно отличаться», — понял Эл. Он задумался над возможными последствиями.

Все вокруг выглядело враждебным и совершенно ему не нравилось. Неописуемо ужасным казалось ему это, на его взгляд, самое катастрофическое изменение из всех произошедших, начиная со смерти Рансайтера. Они двигались назад не с идентичной скоростью; инстинктивно он чувствовал: примерно то же испытала перед смертью Венди Райт.

Сколько же времени ему осталось?