Убик

Польские источники сообщают: наступление немцев остановлено.

Поляки утверждают: агрессор бросает в бой вое новые и новые силы, но вперед не продвигается.

Газета стоила три цента. Это тоже его заинтересовало.

«Что сейчас можно купить за такие деньги? — спросил он себя. Джо отложил газету и еще раз обратил внимание на ее свежий вид. Ей — день, от силы два, — подумал он. — Не больше. Итак, я уже знаю дату и могу точно установить, до какого момента отступило время».

Шатаясь по комнатам в ожидании дальнейших изменений, он подошел к находящемуся в спальне комоду, на котором стояло несколько фотографий.

На всех — портреты Рансайтера. Но не того, которого знал Джо: ребенок, подросток и наконец молодой мужчина, однако всюду легко узнаваемый.

Джо. достал бумажник, но нашел в нем лиши» фотографии Рансайтера, и ни одной фотографии своих знакомых, родных. Только Рансайтер! Он спрятал бумажник в карман и вдруг с удивлением осознал, что сделан он не из пластика, а из настоящей кожи. Итак, все сходилось. В то время кожа была легкодоступна. Он еще раз вытащил бумажник и внимательно осмотрел его, потер Пальмами кожу; прикосновение к ней явилось для него совершенно новым переживанием, кстати, очень приятным. «Несравненно лучше, чем пластик», — пришел Джо к выводу.

Вернувшись в гостиную, он осмотрелся, пытаясь найти почтовую перегородку, нишу в стене, в которой надеялся обнаружить сегодняшние письма. Но увы, она тоже исчезла. Джо начал; усиленно вспоминать, как получали письма раньше.

«На полу под дверьми квартиры? — Нет. В какой-то коробке», — он наконец вспомнил: почтовый ящик. Но где же он находится? Возле главного входа в здание? Вряд ли, но стоит проверить. Значит, надо выйти из квартиры: почта — на первом этаже, а он на двадцать этажей выше.

— Опустите пять центов, — сказала дверь, когда он попробовал их открыть.

Да, врожденное упрямство платных дверей переживет все. Они смогут функционировать сколь угодно долго, пусть даже время повернет вспять в этом городе… а может, и во всем мире.

Он бросил монету в щель и быстро пересек холл в направлении эскалатора, которым он пользовался совсем недавно. Однако вместо него он увидел неподвижные бетонные ступени. «Двадцать этажей вниз, — подумал Джо. — Ступень за ступенью. Это невозможно, никто не в состоянии проделать такой путь. Лифт». Он направился к нему и вдруг вспомнил происшедшее с Элом.

«А если теперь я увижу то же, что и он? — спросил он себя. — Старая кабина, висящая на металлическом тросе и обслуживаемая седым старцем-лифтером. Картинка не 1939, а 1909 года. В тот раз процесс сдвига во времени зашел дальше, чем во всех остальных случаях, известных мне до сих пор».

Следовало не рисковать, а воспользоваться ступенями.

Смирившись, он начал спуск. Уже на полпути он вдруг понял один зловещий факт: ни наверх, ни в свою квартиру, ни в ожидающее на крыше такси добраться невозможно. Если он очутится на первом этаже, то будет обречен на пребывание там, возможно, навсегда. Разве что в банке «Убика» окажется достаточно силы вернуть к действию лифт или эскалатор. «Наземные средства передвижения, — подумал он, — как они выглядят? Машины? Экипажи?»

Он продолжал спускаться, перескакивая через две ступеньки. Менять решение было поздно.

Через некоторое время он оказался в огромном холле, в центре которого стоял длинный стол с мраморной крышкой, а на нем две керамические вазы с цветами, кажется, ирисами. Четыре широкие ступени вели к парадным дверям. Джо одолел их.

Снова ступени. Справа находился ряд закрытых на ключ латунных ящиков, на каждом из которых значилась чья-то фамилия. Значит, он прав — почту доставляли именно сюда. Он нашел свой ящик с надписью «Джозеф Чип 2075», а также кнопку звонка, скорее всего, ведущего в его квартиру.

Ключ. У него нет ключа. А может быть?.. Порывшись в карманах, Джо нашел связку металлических ключей. Он вглядывался в них, пытаясь определить их назначение. Замок для почтового ящика казался ему маленьким, скорее всего, и ключ небольшой. Джо выбрал самый маленький, вставил в отверстие и провернул. Латунные дверки ящика отскочили, и он заглянул в середину.

Там лежали два письма и прямоугольный сверток, обернутый коричневой бумагой и заклеенный лентой. Несколько секунд он разглядывал необыкновенные сувениры прошлого: пурпурные трехцентовые марки с изображением Джорджа Вашингтона, затем разорвалупаковку, с удовлетворением отметив, что содержимое достаточно тяжелое.