Убили бы вы толстяка? Задача о вагонетке: что такое хорошо и что такое плохо?

Коронерское расследование было проведено в октябре 1987 года. Для дачи показаний были вызваны многочисленные свидетели, однако наиболее неожиданное свидетельство дал один армейский капрал. Он заявил, что с десятками других людей находился внизу веревочной лестницы, все они были в ледяной воде. Однако лестница, их дорога к спасению, была заблокирована одним молодым человеком. Его парализовал страх или холод (а может, и то и другое), и казалось, что он не может сдвинуться по лестнице ни вверх, ни вниз. Время шло, и капрал крикнул, чтобы его столкнули. Его столкнули, и после его не слышали и не видели. Путь для остальных был открыт, они забрались по лестнице вверх и тем спаслись.

И в этом случае, как бы черство это ни прозвучало, человеку на веревочной лестнице не сделали хуже, когда его столкнули и когда он погиб: он бы умер в любом случае, тогда как, закрыв путь эвакуации, он мог стать причиной смерти других пассажиров. Должно быть, решение не возбуждать дела ни против капрала, ни против того, кто, собственно, и столкнул молодого человека, было продиктовано соображениями в стиле Парето. Если соглашаться (вместе с нами) в том, что капрал поступил не аморально, мы готовы уступить и признать, что бывают обстоятельства, когда преднамеренное убийство человека не является дурным поступком.

Мальтийская дилемма

Бывали похожие случаи и с альпинистами, когда два человека связаны веревкой и, чтобы выжить, один должен отрезать другого (обрекая его, по сути, на смерть)[147]. Есть и вымышленные сценарии. В книге и фильме «Выбор Софи» нацистский офицер принуждает Софи выбрать, кто из двух ее детей будет жить, а кто умрет. Если бы она отказалась выбирать, оба были бы отправлены в газовую камеру. Она выбирает сына, а ее кричащую дочь уводят.

Иногда и государство — руками своих судов — оправдывало убийство в сценарии в стиле Парето. В 2000 году католичка Рина Аттард, уроженка мальтийского острова Гоцо, родила в Британии сиамских близнецов — суды назвали ее Мэри и Джоди. Врачи сказали, что близнецы умрут оба, если не провести операцию; но даже при успешном завершении операции только одна из дочерей, Джоди, выживет. Родители, оба богобоязненные католики, отказались давать разрешение на эту операцию. Их письменное объяснение включало следующие строки:

Мы не можем принять или вообразить то, что один наш ребенок должен умереть, чтобы другой смог выжить. Не это Божья воля. У каждого есть право на жизнь, тогда почему мы должны убивать одну из дочерей, чтобы дать возможность выжить другой?[148]

Врачи оспорили их решение. Споры продолжились в судах, где судьи, пытаясь достичь решения, обращались к трудам по философии, приводили аналогии в стиле вагонеток, цитировали Гоббса, а также отсылали к делу «Регина против Дадли и Стивенса» и катастрофе в Зебрюгге, дабы определить, является ли, в частности, операция примером преднамеренного убийства.

В конечном счете суд постановил, что операцию нужно провести. Она была проведена 7 ноября 2000 года. Мэри, как и предвидели врачи, умерла. Джоди выжила, как и предсказывалось.

Нацистский мысленный эксперимент

На многих людей оказывает впечатление рассуждение в стиле Парето, соответствующее, однако, всего лишь одному элементу того, что некоторые называют нашей моральной грамматикой. Банк данных глобальных моральных инстинктов, собранный благодаря гарвардскому «Тесту морального чувства», показывает сложное строение морали, напоминающее матрицу. В Гарварде я видел, как исследователь ставит перед испытуемой неприятнейшую дилемму, напоминающую по структуре только что описанные случаи. Ее просят представить себе, что она в группе людей, скрывающихся от нацистов, но ее ребенок начал реветь. Если она не задушит ребенка, всю группу обнаружат и убьют. «Тест морального чувства» предъявлял этот и другие похожие сценарии в интернете: например, в одном случае фигурирует шлюпка, которая потонет и все пассажиры умрут, если одного человека не принесут в жертву, выкинув как балласт.

Одна необычная черта всех этих сценариев в том, что они выявили значительный гендерный разрыв. Примерно 50% считают, что в случае с лодкой допустимо выбросить кого-то за борт, а матери — убить ребенка, однако женщины высказывают такое мнение намного реже мужчин. Тем не менее, как утверждает Марк Хаузер, «когда речь идет о нашей сформировавшейся в эволюции способности морального суждения — нашей моральной компетенции — создается впечатление, что мы говорим одинаково, то есть от лица своего вида»[149].