Убить, чтобы жить. Польский офицер между советским молотом и нацистской наковальней

– Но мы, по крайней мере, попытаемся. Если мы останемся здесь, он перестреляет нас, как крыс в норе. Давай спрыгнем, Стефан!

– Тише, – прошипел я, – он совсем близко.

Я почувствовал, как Сташек задрожал, и его дрожь передалась мне. Я видел, что немец подходит все ближе, и понял, что, обнаружив наше убежище, тут же начнет стрелять. Тем не менее я категорически отказался прыгать с поезда. В спешке прыгать с мчавшегося на всех порах поезда означало, как минимум, сломанные конечности, а скорее всего, нас бы просто пристрелили охранники из последнего вагона. Я был уверен, что этот немец предупредил охранников, что отправляется на поиски «зайцев». Я все еще не терял надежду, что он прекратит поиски и уйдет.

Но он не уходил. Мало того, он сел на край платформы и свесил ноги. Он сидел совсем близко, в нескольких футах от нас. Положив пистолет в кобуру, он оперся руками о край платформы, спрыгнул на буфер и, балансируя, стал осторожно пробираться к нашей платформе.

Он ухватился за край платформы. Еще немного – и он полезет наверх. Он был буквально в двух шагах от меня.

Недолго думая, я откинул брезент и сильно ударил его ногой в лицо. Немца откинуло назад, но он не отпустил край платформы, судорожно цепляясь за нее пальцами, и попытался подтянуться. Его лицо, со сломанным носом и разбитыми в кровь губами, опять появилось над краем платформы.

Я снова ударил его ногой, обутой в тяжелый лыжный ботинок, но он по-прежнему не разжимал пальцы, вцепившиеся в платформу. Я с ожесточением наносил ему удары до тех пор, пока он не разжал пальцы. Свалившись, он попытался удержаться на буфере, но через несколько мгновений со страшным криком упал под колеса идущего на большой скорости поезда.

– Никого больше не заметил? – задыхаясь, спросил я Сташека.

– Я... Я не знаю... Я... не смотрел по сторонам.

– Надо срочно уходить. Охранники из последнего вагона могут прийти, чтобы выяснить, в чем дело. Тогда нам несдобровать.

– Но поезд идет слишком быстро, – заметил Сташек. – Ты же сам говорил, что они нас пристрелят, если мы попытаемся спрыгнуть на полном ходу.

Неожиданно меня осенило.

– Давай, пошевеливайся, у меня возникла одна идея.

Мы оставили рюкзаки на платформе и как можно незаметнее проскользнули вниз, на буфер. Поезд, по-видимому, шел под уклон, и сцепление провисло. Повозившись несколько минут, я расцепил платформы. Расстояние между платформами увеличивалось, и хвостовая часть состава вместе с последним вагоном, в котором находилась охрана, постепенно замедляла ход.

– Готов? – спросил я Сташека.

– Я не буду прыгать! – заявил он. – Ты что, не видишь, какая скорость?

Мы оказались в ловушке. Поезд, потеряв часть вагонов, явно набирал скорость.

Так прошло несколько минут, и вдруг мы почувствовали торможение. Немцы заметили, что потеряли несколько вагонов.

– Готов?

– Готов! – закричал Сташек.

Конечно, намного проще и безопаснее прыгать с последнего вагона: меньше вероятность попасть под колеса.

Я прыгнул первым и покатился по снегу. Сташек приземлился несколькими секундами позже. Мы вскочили и побежали в лес. За спиной слышался визг тормозов; поезд снижал скорость.

Пробежав несколько сотен метров, мы остановились перевести дыхание.

– Они легко обнаружат нас по следам и будут преследовать, – сказал Сташек. – Надо идти вперед.

– Ну что ж. Тогда в путь!

Мы понимали, что находимся неподалеку от Санока, но где именно, не знали. Однако нам не хотелось останавливаться и искать место по карте. Начинало темнеть, и это давало нам определенное преимущество, но вот следы на снегу... Неожиданно мы вышли на хорошо утрамбованную дорогу, которая через пару миль привела нас к небольшой деревушке. Уже совсем стемнело, и на небе высыпали звезды. Подмораживало. Сейчас мы думали только о том, как бы переночевать в тепле. В одном из домов горел свет, и мы осторожно постучали в дверь. Сначала никто не отреагировал на наш стук, но после небольшой паузы дверь открыла девушка. Войдя в дом, мы увидели пожилую крестьянку и двух девушек, очевидно ее дочерей. Мы хотели представиться, но хозяйка дома прервала нас:

– Не трудитесь, мы все знаем. Вы бежите за границу. До вас тут уже были другие.

– Вам повезло, что вы зашли к нам, – сказала одна из девушек. – В деревне в основном живут украинцы, а они теперь работают на немцев. Им платят за каждого пойманного поляка.

– Правда, они зачастую сами убивают беглецов, – добавила ее сестра.

– Но почему?

– Немцы пообещали им, что Украина будет независимой, а эти дураки поверили.