Убить, чтобы жить. Польский офицер между советским молотом и нацистской наковальней

Нам потребовался почти весь день, чтобы обогнуть Краков и дойти до железнодорожной ветки, ведущей на восток. Как только стемнело, нам удалось залезть в немецкий товарный состав, медленно отъезжавший от станции. Оказавшись на платформе, мы увидели, что состав перевозит немецкие полевые орудия и транспортные средства. В темноте мы не заметили охрану и очень надеялись, что они тоже не обратили на нас внимания. Мы заползли в грузовик и спрятались под брезентом. В грузовике находились пустые деревянные ящики с крышками.

– Давай в них спрячемся, – прошептал Сташек.

Сначала мы попытались вместе залезть в один ящик, но в нем было слишком тесно для двоих, и мы спрятались в соседних ящиках. Я положил под голову рюкзак, лег поудобнее и закрыл крышку. Поезд грохотал на стыках, время от времени оповещая о своем движении паровозными гудками.

Через несколько часов я проснулся от стука и шепота Сташека. Было светло. Поезд стоял. Я откинул крышку, привстал и увидел, что Сташек тоже лежит в ящике. Подняв крышки одной рукой, а другой опершись о край ящика, чтобы было удобнее разговаривать, мы напоминали сейчас персонажей с картины «День Страшного суда», которая висела в нашей церкви в Газеловке. На ней мертвецы поднимали крышки и выходили из гробов. При этом воспоминании я громко рассмеялся.

Перестань, Стефан! – хриплым шепотом остановил меня Сташек. – Мы стоим на станции.

– А что за станция?

– Не знаю.

Состав несколько раз проехал туда и обратно вдоль станции, и нам удалось прочесть название. Это был Тарнов, находящийся примерно в девяноста пяти километрах к востоку от Кракова. После маневрирования состав отогнали на запасные пути, и мы услышали голоса немецких охранников, прошедших мимо нас к зданию вокзала.

– Ну, что дальше, капитан? – спросил меня Сташек. – Будем выяснять у начальника станции расписание движения поездов на Санок?

– Может, лучше поищем поляков-железнодорожников?

Он посмотрел в дырку, которую проковырял в брезенте. Мы вылезли из ящиков и надели рюкзаки на тот случай, если придется спешно убираться отсюда.

– Там стоит несколько человек, – сообщил Сташек.

– Давай привлечем их внимание, когда они будут проходить мимо. Может, они дадут нам какую-нибудь информацию о движении поездов.

Когда железнодорожник поравнялся с платформой, Сташек тихо окликнул его. Мужчина явно услышал, но прошел мимо. Однако спустя несколько минут он вернулся.

– Что вы хотите? – спросил он, глядя в сторону.

– Куда идет этот поезд? – спросил Сташек. – Нам надо в Санок.

– Поезд останется здесь до завтрашнего дня. На этой линии мне неизвестно о других поездах на Санок. Есть поезда на южном направлении от Горлице через Ясло.

Рассказав все, что знал, мужчина ушел, но вскоре вернулся.

– Вы бы лучше уходили отсюда, – и, предупреждая наш вопрос, добавил: – Спрыгивайте на другую сторону и спускайтесь на набережную. Там нет охраны. Идите спокойно, не бегите.

– А какие-нибудь поезда на Горлице пойдут отсюда? – спросил Сташек.

– Ничего не могу сказать. За последние два дня было мало поездов.

– Мы вам очень благодарны. Вы так нас выручили.

– Удачи вам, где бы вы ни были.

– Еще раз огромное спасибо.

Мы подождали, пока он уйдет, вылезли из-под брезента и спрыгнули на землю. Никто не видел, как мы спустились к набережной и ушли со станции.

Мы не знали Тарнова, и нам пришлось один раз спросить дорогу. В городе мы видели много немецких солдат, но они не обращали на нас никакого внимания.

– Будьте осторожнее. Это гестаповцы, – объяснил нам местный житель, у которого мы спрашивали дорогу. – Они настоящие свиньи.

Выйдя из города, мы сверились с картой, нашли нужную нам железнодорожную ветку и шли вдоль нее в течение нескольких часов. В тот день не было ни одного поезда. Поначалу мы легко преодолевали расстояние, но в полдень началась метель, и мы, вконец измученные и голодные, постучались в крестьянский дом и вошли.

Внутри было тепло, и в тусклом свете лампы мы разглядели мужчину и женщину. Мы еще не успели открыть рот, как мужчина резко спросил:

– Кто вы и что вам надо?

– Мы замерзли и очень устали, – ответил я. – Нельзя ли нам у вас немного передохнуть?

Женщина собралась что-то сказать, но мужчина прикрикнул на нее.

– Помолчи! – сказал он, повернувшись к нам. – В моем доме нет места для язычников. Поняли, нет места!

– Но мы не язычники, – попробовал возразить Сташек.

– Вы ведете себя как язычники, – прервал его хозяин дома, – значит, вы и есть язычники... или евреи.

Тут до меня дошло, что мы со Сташеком забыли крестьянские обычаи. Я схватил возмущенного Сташека за руку, вывел его на улицу, обошел вместе с ним вокруг дома и опять постучал в дверь.

– Войдите! – раздался изнутри мужской голос.

– Слава Господу! – снимая лыжную шапочку, сказал я.

– Во веки веков! – ответили хозяева и пригласили нас сесть. – Разделите с нами пищу.

– Господь воздаст вам за вашу доброту, – произнес я всплывшие из памяти слова.

Мужчина, довольный преподанным уроком, молча разглядывал нас. Его жена возилась у печки. Я с наслаждением вдыхал аромат кипящей картошки; около тридцати часов мы не ели ничего горячего.