Убить Герострата

Я встала с кресла, походила по мансарде взад-вперед. Мне показалось, что внизу тоже кто-то ходит, но это просто постанывал старый дом. Минька-Зинька сидел под лестницей и громко чесал живот, стуча лапой по полу.

Продолжим. Значит так, господа присяжные заседатели, мы допустили, что некто подставил кролика Роджера, то есть господина Корнилова. Но кто знал, что он поедет именно ко мне? Кто сообщил об этом в нашу питерскую ментуру?

- Андрей, почему менты пришли ко мне?

- Я же тебе тысячу раз говорил, не знаю! - взвился Корнилов. - Я понимаю не меньше твоего. То есть не больше.

- Давай думать. Я и предположить не могла, что ты приедешь ко мне. А ты мог?

- Если честно, то нет.

- Значит, кто-то знал об этом лучше нас. Кто же это такой ясновидец муд…розадый?

Я попыталась было обкусывать ногти, но их уже не было. Хоть на ногах грызи. Как-то я купила антигрызучий лак, жутко горький и противный, но постоянно забывала им пользоваться.

- Может, Увалов? - предположила я.

- А может, Милка?

И тут я буквально подпрыгнула в кресле. Вот! Вот что за мысль убежала от меня. Я вспомнила, как Милка подарила Герострату гребешок для лысого ежика. Милка! Но тут я вспомнила кое-что еще, и ажиотаж погас.

- Нет, Андрюша, - вяло сказала я. - Не Увалов и не Милка. Увалов живет себе в Греции, у него семья, бизнес. А Милка... Ты же не знаешь про анонимку?

- Какую анонимку? - изменившимся голосом спросил Корнилов. Он так и подался вперед.

Когда аборигены говорят, что Сочи - город маленький, они в первую очередь имеют в виду то обстоятельство, что у нас очень сложно сходить налево и не попасться. Город действительно невелик, знакомых много. К тому же много таких, которые тебя знают, а ты их - нет. Корнилов жил с родителями, и приехать к нему я могла разве что, когда они уезжали на дачу. Мы встречались в самых захудалых кафе на окраинах, но я все равно тряслась, надевала темные очки и садилась спиной к двери. Однажды я нашла просто райское местечко недалеко от работы. Это был крохотный магазинчик на манер сельпо - тут же продукты, хозтовары и нижнее белье. А за холодильником - малоприметная дверца в зальчик на четыре столика. Если не знаешь, что здесь притаилась кафешка - ни в жизнь не заподозришь. Пить там можно было разве что дрянной кофе или теплое пиво, закусывая “сникерсом”, но какая разница!

И вот однажды, войдя в кафе, мы буквально остолбенели. За столиком мило ворковали Милка и какой-то малый кавказской наружности. Чтобы не осталось никаких сомнений, он нежно гладил ее по щечке. Произошла немая сцена. Мила с кавалером спешно удалились, у нас тоже общение не клеилось.

Я не очень боялась, что Милка наябедничает Мишке, хотя мне этого и не хотелось. Андрей тоже не выглядел особо расстроенным. “Я вообще не собирался на ней жениться, - сказал он. - Так, ляпнул как-то сдуру, по пьяни, она и обрадовалась. Очень уж хотела замуж, а почему-то никто не брал. Хотя, конечно, в постели она...” Я поняла его. Мишка пару раз тоже намекал, что от некоторых женщин пахнет лесом - потому что они в койке лежат, как бревна. А у меня темперамент отнюдь не африканский, да и с Михаилом мы друг у друга первые, опыта набраться было неоткуда. С Андреем я тоже получала больше морального удовлетворения, чем физического, но особенно из-за этого не огорчалась.

Каково же было мое удивление, когда Милка позвонила на следующий день и предложила встретиться. Со слезами на глазах она умоляла меня никому не говорить о ее свидании. Оказывается, она собралась замуж, но не за этого кавказского Ромео, а за вполне приличного мужичка из Питера. И если он узнает... Я радостно поклялась, что буду нема, как могила, мы обнялись, поцеловались и расстались подругами.

А через пару дней Мишка швырнул мне в физиономию отпечатанное на принтере анонимное послание, в котором красочно живописались наши с Геростратом взаимоотношения. Кафе в нем не упоминалось, а вот походы к нему - очень даже.

“Это правда?” - спросил супруг.

“Да”, - ответила я.

Наоравшись, Мишка собрал чемодан и отбыл к родителям. А я позвонила Корнилову с радостным сообщением о разводе - и нарвалась на вежливое предложение пойти куда подальше. А Милка замуж так и не вышла. Через полгода она уехала в Москву.

- Ты думаешь, это была она? - спросил обалдевший Герострат. - Она написала анонимку?

- Если честно, то нет. Милка написала бы про кафе, ну, что мы там встречаемся. Это раз. Она не могла не понимать, что если пойдут разборки, то и до нее дело дойдет. Это два. А в-третьих... Скажи, ты хранил мои фотографии и открытки отдельно от других?

- Кто тебе сказал такую глупость? - очень тактично заржал Андрей, но, посмотрев на мое лицо, осекся. - Фотография у меня твоя одна, со всеми вместе на “Дагомысе”, она в альбоме. А открытки... Открытки лежали со всеми другими в коробке.

- А адрес? На листочке?

- Адрес я записал в книжку, листочек выбросил. Книжку ношу с собой. А открытки и письма у меня украли.

- Как?!

- Так. На Новый год. Я думал, это одна борзая девочка, которая считает, что переспать - это повод для знакомства.