Убить Гиппократа

– Эх, Туполев. Честно скажу, я новичок. Я мало что понимаю в твоих словах. Как ничего не понял и в речи Дункан. Вы путаете меня. Словно вот специально хотите запутать. Что-то говорите такое, о чем я должен догадаться. А я не могу, не могу! Ну, про себя, про свое дело я знаю. И то приблизительно. И оно не кажется мне таким уж чудовищным. Очистить мир – не такая и плохая задача. Поштучно. Очищать от тех, кто этому миру мешает жить… К тому же и платят за это не так уж плохо. Почему бы и не совместить вселенскую справедливость и разумные доходы?.. Ну, вот ты подумай… Веришь, я как врач говорю!.. Ты Туполев не врач. И многое не сможешь понять. Ты не сможешь понять главное – боль! Настоящую боль! Если бы ты знал, что это такое. Если бы ты видел эти руки, простертые ко мне. Не как к врачу. Как к Богу! Пожалуйста, избавьте от этой боли! А я не могу. Чтобы избавить, чтобы – и живи, и радуйся. Тут цена другая. Только смерть. Единственное благородство в подобной боли есть смерть, как ни страшно это звучит… Вот так, Туполев. Смерть тоже бывает благородной, только никто не хочет или боится это признавать.

– Геббельс, – как-то устало констатировал Туполев. И я мысленно согласился.

– А остальное… Избавьте от нищеты, помоев, грязи, безработицы, от смерти детей, которым никто не поможет. А другим детям была бы возможность – помогли. А у кого нет возможностей… Знаешь, Туполев, знали бы они это в утробе… Мало, поверь очень, очень мало захотело бы появиться на свет… Вот и вся арифметика. Мы, оказывается, заставляем их жить! Заставляем! Зачем? Ответь зачем! Мы заставляем их мучиться секундно, минутно. И не только физически. Зачем? И не это ли и есть преступление? И не пора ли эти ошибки исправлять. Кстати, исправить их не так уж и сложно, поверь.

– А ты мразь…

– Можешь и так меня обозвать – не обижусь. Я мало значения придаю лингвистическим изыскам. Но ты спроси вот у людей, вот у всех несчастных людей – кого они предпочтут? Меня, мразь, которая в миг способна их осчастливить. Или этих благородышей, которые просто позволяют им жить в аду. Может, потом рай и есть, а если нет? Благородыши это тоже не знают… Эх, Туполев, Туполев. Ты не добежал до такой простой истины! Равенство невозможно! Это нонсенс. Даже если чудесным образом ты сделаешь всех финансово обеспеченными… А как быть с остальным? Со здоровьем, инвалидностью, умственными способностями? Хорошо – это крайности. Как ты сотворишь равенство в бездетности, в потери родных. Во внешности хотя бы, черт побери! И я не касаюсь гениальности, таланта. И бездарности, которая мечтала бы быть гениальностью и талантом. Это все равно… Это все равно уничтожение друг друга. Это все равно война. Война невозможна только тогда, когда равенство будет абсолютным. Не за то сражались, дружок, не за то равенство. Деньги – это та самая мелочь в кармане равенства. Деньги – это тот самый пустяк… Впрочем, равенство возможно. И поэтому – в том числе – я и здесь.

– И все же…Ты мразь. Я все же надеялся… Раз Дункаша… К тебе пришла. Нет, ты мразь! В одиночку чистишь мир? С помощью лекарств и скальпеля? Так мило! Одного на кладбище, а за ним раньше срока свита родных и близких. Одного убил, а другие сами подохнут. Чистая работка! Позавидуешь!.. А знаешь, что чистишь ты не тех. Тех, кого нужно чистить – они здесь! Перед твоим носом! А ты мразь… Ты хуже… Ты даже хуже нас… Тех, кто самолеты взрывает!.. Мы хоть в глаза людям не смотрим! Ну, не знаем мы, какого цвета у них глаза. У тех, кто сидит в самолетах. А ты, падаль, все знаешь! И цвет глаз, и рост, и мысли его… И мечты, поди, тоже знаешь. И родственников его знаешь, которые вначале передачки приносят. А потом… Потом будут убиваться на могилке. И убьются, главное же – убьются!.. Все, все, падаль, знаешь. И своими руками, своими руками… А мы что – нажать на рычажок, перевести стрелочку, запустить не в ту сторону. И пшик! Не видел, не знаю, не помню… А ты, ты… Мне-то обломки самолета могут присниться – не более. Глаз, глаз-то я не видел! А тебе. Тебе – что? Или ты без снов? Удобно! А?

– Какие самолеты, дурак? Я не понимаю! На, выпей лучше! – Я протянул ему бутылку коньяка.

– Напоить хочешь? Не старайся! И без тебя готов нажраться, с удовольствием. И ни о чем, ни о чем не пожалею! Да, самолеты! Я по их части! И не только! Запомни, идиот. Самолеты просто так не падают. Ну, редкость, поверь, если просто так. Самолеты убивают! Целиком! И никаких случайностей! Как и остальное! Ну на случайность – пару процентиков, и то с натягом… А ты что, не просек, что уже давно война. Что мы живем в военные времена. Что мы – военнообязанные… Только вопросик один возникает – кто на чьей стороне?.. И поэтому во время войны не болеют. Во время войны ничего просто так не взрывается, не горит и не тонет. Ты хоть это понимаешь? Да, я знаю больше, чем ты думаешь!..

Туполев глубоко вздохнул и глотнул коньяка прямо из горла.