Убить Гиппократа

– Ты хоть раз подумал своей дурацкой башкой, как все закономерно и циклично? И не на одну страну настроено! Одна страна – не интересна. Если в одном месте что-то рухнуло, жди, что подобное случится где-то еще, возможно в другой части планеты. Мировая война!.. Это гениально придумано! Распространение страха! Мировой страх! Невозможно проснуться утром нормально, без страха. Пойти на работу без страха… Идешь как на войну. И не известно – вернешься ли? Едешь в отпуск? А не окажется ли твой отпуск вечностью?.. Сейчас все как на войне… Не успел очухаться от страха самолетопадений – тут же взорванные трамвайчики в разных частях света. Не успел очухаться – тут же взрывы в шахтах в разных частях света. Не успел очухаться – тут же школьнички стреляют в своих одноклассников в разных частях света. И пожары, и наводнения, и ураганы… И один за другим. Словно кто-то стоит перед картой и – как в дартс – бросает в нее дротики. Как в мишень. Куда попадет – там и трагедия…

Он еще раз приложился к бутылке.

– Уже без страха жить невозможно. Он, как кожа. Как рука. Как голова. Он становится твоей частью тела. Без части тела жить тяжело. Лучше не рыпаться. Лучше бояться. Лучше сидеть и дрожать. Замкнуться в своей конуре, зарыться в своих родственничках – и не рыпаться. Может, и выживешь… Какие уж тут вселенские вопросы! Чихать на них! Главное – выжить! Хотя все равно человек – дурак. Ну, выживет он свой положенный срок без вселенских вопросов. Но придет час – и хана! И родственнички могут предать и предать тело земле. А со вселенскими вопросами меньше шансов на предательство. Но больше шансов… Чтобы не забыли. Хоть один человек на интернациональной Земле. Один. Чтобы не забыл. И его будет достаточно для одной вечности… Черт, я запутался, да ничего не больше. Просто, наверное, так умереть не стыдно. И не так страшно. Страшно всегда тем, кто за жизнь дрожал. Кто не цеплялся за жизнь – себя отпускать из нее не страшно. А теперь… И главное – нет войны. И нет, нет врага. Вот оно – главное. Никто не видит врага. Во всем виноваты климатические и техногенные катастрофы! Или случайности. Не более!.. Против чего ты попрешь? Или, как Дон Кихот, сражаться с ветром? Э, нет, не получается сражаться с ветром, водой и огнем. Не получается… Эта самая страшная война – необъявленная. И Левитан ее больше не объявит! Да и левитанов больше не существует! Война, у которой нет врага. Он есть, но никто, никто не земном шаре до него не доберется. И никто, никто не поймет – кто он? Даже приблизительно… Я не знаю, почему, почему вдруг Дункаша…

Туполев опять не выдержал и всхлипнул. Мне так хотелось что-то ответить ему. Но, кроме дежурного «успокойся», ничего придумать не смог. Не было в моем лексиконе успокоительных слов для таких, как Туполев. Единственное, что мог бы ему предложить – успокоительное. И то вряд ли. Не хватало еще транквилизаторы вместе с алкоголем. Не хватало, чтобы я еще убил и его.

– Дункаша, – на этот раз Туполев громко икнул и даже мрачно пошутил, – вспоминает, поди, даже на том свете…. Знаешь, она тоже, как и я, поняла, что есть пределы человеческой подлости. Есть. Вот тебе и тайна русской души. За эти пределы редко кто может выступить. Хотя теперь… Теперь их больше, гораздо больше у нас. И все же, возможно, просто потому, что они еще этого предела не узнали. Или еще проще. Просто потому, что самый легкий способ – сделать всех чокнутыми. Превратить мир в сумасшедший дом! А вот это, увы, удается… Ты посмотри на нашу страну, Гиппократ! Сколько на твою долю выпало нормальных и сколько шизоидов?! Вот то-то! Это не от нас зависит, не от нашей генетики. И это тоже война. Это те же невидимые концлагеря, где на детях проводят опыты. Впрочем, опыты проводят на всех. Но на детках всегда легче, когда они еще не люди… Вот так. И сопротивляться не могут. А взрослые не могут их защитить, потому как не понимают. И уже многие, многие, многие не смогут защититься, даже если бы захотели. Даже если бы уже что-то поняли. Потому как на верхушке – клерки. Ты думаешь – это не клерки? Не важно, как они называются – менеджеры, руководители фирм, телевидения, фестивалей, конструкторских бюро… Депутаты, чиновники, советники… Клерки. Точнее, роботы. Без мыслей и чувств. Но с высочайшим чувством креатива. Нет, рождены они нормально. Но стали клерками. По собственной воле. У них просто отсутствовало чувство сопротивления. И присутствовало чувство жадности. Вот так… А нужно, чтобы хоть кто-то из нас остался в живых… Нет, я не о том. В живых останутся многие… Чтобы хоть кто-то из этих многих просто остался нормальным. Какое замечательное слово – норма…

– А ты, Туполь, – не выдержал я и грубо ответил. – Ты же… Рожденный нормально, без отклонений. Кем ты стал?! По собственной воле! Не от жадности ли? Вижу, объявив всех сумасшедшими, ты один хочешь оказаться за стенами палаты номер шесть. Норма? Посмотри на себя! И не смеши!