Убить Гиппократа

– Мир сейчас поделен не на плохих и хороших. А на плохих и менее плохих. На злых и менее злых. На жадных и менее жадных. Поэтому сейчас легче легкого справиться с этим миром. Победа золотого миллиарда произойдет гораздо быстрее, чем вы думаете. Поскольку мир вот-вот будет поделен на недоброе и очень недоброе. И выбора больше не будет. На каждом месте будет стоять человек, который нужен нам. От министра до санитарки. От водителя автобуса до депутата. И неважно, как будет называться государство. Хотите социалистическое – пожалуйста. Хотите капиталистическое – пожалуйста. Хотите демократическое – пожалуйста. И неважно, какие политические и общественные силы будут в этом государстве. Патриоты, демократы, социалисты, либералы, националисты, – они все будут одним миром мазаны. Нашим. Они все пройдут помазание наше. И у всех их души будут проданы. И куплены. Нами. Безвозвратно… А обыватели пусть думают, что партии чем-то отличаются. И прекрасно! Ведь каждый обыватель ищет себе партию по душе. И найдет! Это сами партии и их лидеры будут думать, что еще чем-то отличаются. Пусть думают. Тешат свое тщеславие… Тщеславие – великая вещь… Но фактически руководить каждой партией будет наш человек. Вот поэтому все они станут одинаковы. Все. Без исключения. И при каждом социальном строе будут наши люди. И наши навсегда его сделают нашим. Потому что только мы сделаем нашего человека. И вот тогда… Вот тогда действительно мир станет счастливым. И вот тогда… Наш золотой миллиард победит. И мы переименуем планету с грязным названием Земля…

Боже, мне хотелось как никогда припасть лицом к этой планете. К ее грязи после дождя. Или талого снега… Но, судя по откровениям Андреева, мне это уже никогда не сделать. А тот продолжал откровенничать. Словно пытался закрепить, подтвердить, завершить свой приговор. Безо всяких отступных.

– И вечность – не вымысел, Гиппократ. О самых вечных никто не знает и не узнает. Не знаю и я. Наверное, ближе всех к разгадке мира подошли Бруно, Коперник, Кампанелла, Данте… Поэтому, в том числе, и стали жертвами инквизиции. Позднее все ошибки были учтены и тайны зарыты поглубже. Даже при нашем открытом информационном пространстве мы знаем гораздо меньше, чем знали в Средневековье… Вот так, Гиппократ…

Он сделал театральную паузу.

– Но я знаю одно. Есть вечные. Конечно, все равно относительно вечные. Но они охраняют всю информацию о мире. Есть долговечные. Маловечные. И совсем не вечные. Смертные. Такие, как ты… Кстати, от тебя самого зависело многое. У тебя был шанс сделать свою карьеру в вечности. Но, похоже, ты все-таки не карьерист. Это один из самых главных минусов для человека. А я ведь представил тебе такую возможность. Ну, безусловно, не вечность обещал. И не полувечность. И не четверть. Но одну сотую вечности, поверь, мог для тебя устроить.

– Боюсь, меня это не устраивает.

Я поежился и бросил в море камешек. Круги от него разбежались в разные стороны. И море помутнело.

– Ты проживешь очень мало, Гиппократ. Это я могу тоже устроить.

– Даже если так-сяк и наперекосяк. – Я усмехнулся. Хотя усмехаться причин не было.

– Уже и наперекосяк, боюсь, не получится. Для так-сяк-наперекосяк тоже нужно время. А у тебя, боюсь, только сегодня и осталось.

– Бывает, что и сегодня – достаточно. Есть насекомые, которые вообще живут пару часов. Но им этого предостаточно.

– Про насекомое это ты верно. Оно и секунды может не прожить, а не положенные ему пару часов. Раз – и прихлопнул. Прихлопнуть – так легко, Гиппократ. Но я люблю всякую живность. И напрасно никому ее в обиду не дам! Самолично рассчитаюсь с обидчиком!

Андреев даже стиснул кулаки. Геббельс – не меньше. Наверняка сладострастно смотрит на опыты над детьми и плачет при случайно раздавленной мухе. Я тоже любил всякую живность. Но в первую очередь я любил Человека. И это, пожалуй, я по-настоящему понял лишь в Городке, окруженный геббельсами.

Андреев выстрелил в меня взглядом. И, наверное, пожалел, что не носит пистолет с собой. Я – не муха. Со мной он бы не церемонился.

– Ну что ж. Ошибся я в тебе, но это случается. И запомни, Гиппократ. Если ты думаешь, что совершил подвиг… Хочу тебя разочаровать. Может, это и подвиг. На один день. На сегодня, к примеру. Но на завтра… Как знать. Если что-то не случилось сегодня, то это не означает, что оно не случится завтра.

Мое сердце затарахтело. От волнения. От счастливого волнения. Я понял – Ада успела. У Ады все получилось. Умничка моя, Ада. Если ад такой, я готов быть с тобой, Ада…

– И если сегодня наш Городок легко снесет ураганом – это ничего не значит вообще. С той же легкостью он появится в любой другой точке планеты. Мы – цыгане. И городки наши – цыганские… Так что прощай, доктор Гиппократ. Ты мне чем-то был симпатичен. Люблю умных врагов… Да, тебя подвести?

– Прогуляюсь…