Убить куклу

Ровно через неделю Павел каким-то чудом выбрался наконец из своей провинции и навестил Егора в Москве. Они встретились в небольшой однокомнатной квартирке Егора, которую он все же сподобился когда-то купить на деньги матери. Хоть что-то осталось от тех накоплений, что ей удалось сделать на взятках. Егор никоим образом не осуждал матушку за противозаконные действия, так как понимал, что все это ради того, чтобы помочь ему, а потому принимал подношения как должное. Но мать постарела, утратила былую прыть, и источник, похоже, иссяк окончательно, заставляя Егора выкручиваться самому, чтобы продолжить вполне беспечную жизнь, к которой он уже так привык.

— Ты прямо как снег на голову. — Егор с удивлением разглядывал Павла, он не ожидал от друга подобной прыти. — Наконец-то ты выбрался из своей берлоги. Очень рад тебя видеть. Я сейчас здесь редко бываю, квартира пустая стоит. Так что можешь пожить в ней, сколько захочешь.

— Спасибо. Пожалуй, останусь на пару дней.

— Что так мало?

— Роман новый задумал, работать надо.

— А в Москву, значит, за новыми впечатлениями?

— Мама тебе тут гостинцев прислала. — Павел принялся выкладывать на кухонный стол подарки от Веры Павловны: литровую банку с настоящим майским медом, купленным у пчеловодов на пасеке, и две двухлитровые банки — одну с клубничным вареньем из дачного урожая этого года, другую с маринованными грибами, которые ей всегда удавались на славу.

— Спасибо. Как Вера Павловна себя чувствует?

— Нормально. Ждет не дождется, когда я женюсь. Мечтает с внуками понянчиться.

— Так женись. Поклонниц-то у тебя хоть отбавляй. — Егор поставил на плиту воду для магазинных пельменей, достал из холодильника непочатую бутылку водки.

— В Москву я приехал, чтобы с тобой посоветоваться. Дело очень серьезное. Намерен тебе сделать заманчивое предложение.

— Заинтриговал, не скрою. Я весь внимание.

Егор не узнавал друга. Это был уже не вальяжный медлительный Павел, а собранный и решительный незнакомец, преград для которого отныне не существовало.

— Я действительно решил жениться.

— Поздравляю! Хорошее дело. Вот Вера Павловна обрадуется! Я бы тоже женился, но невесту себе никак подходящую не подберу. Наверное, разборчивый слишком.

— Почему ты не спрашиваешь на ком?

— Разве я ее знаю?

— Это Славина Валерия Ивановна. Та самая, про которую ты мне рассказывал. Мама против того, чтобы я женился на детдомовке, но ей придется смириться.

В первый миг Егору показалось, что он ослышался. Недоумение было столь велико, что минут пять он не мог произнести ни слова. Вот, значит, как: одним махом — и в дамки! Вернее, в мужья миллионерши. Вот тебе и тюха-матюха, за которого он всегда принимал Павла. Вот тебе и пентюх провинциальный. Не было ни гроша, да вдруг алтын решил отхватить!

— Ну, чего замолчал? Что посоветуешь?

— А разве ты уже не решил?

— Я же сказал: приехал специально, чтобы посоветоваться.

Егор дождался, пока пельмени сварятся, шумовкой переложил их из кипящей воды в большое блюдо и выключил плиту. Добавил в пельмени сливочного масла, расставил на столе посуду, достал из ящика вилки. Он никак не мог собраться с мыслями, делая вид, что занят накрытием стола. Разложил на плоской тарелке сыр, колбасу, ветчину, нарезанные тонкими ломтиками по его просьбе в супермаркете. Тщательно вымыл помидоры, огурцы и зелень, поставил на стол прямо в миске. Павел терпеливо ждал ответа. Наконец Егор уселся за стол, откупорил бутылку и разлил водку по рюмкам.

— За что выпьем? За мир во всем мире и в наших душах?

— Согласен, — с вызовом ответил Павел и первым, чокнувшись с Егором, опустошил рюмку. — Так каков твой вердикт?

— Даже не знаю, что и ответить, — произнес Егор, закусывая колбасой. Он приободрился, чувствуя, как по жилам растекается спокойствие, и черт уже не казался таким страшным. — Ты женишься, тебе и решать. А какое предложение ты собрался сделать мне?

— Войти в долю от наследства, которое я получу после смерти своей жены Леры.

Егор даже закашлялся от услышанного. Павел похлопал его по спине. Они снова выпили — и теперь уже без всяких выкаблучиваний — за здоровье, как и положено.

— Так она у тебя уже и помирать собралась? Надо же, какая предусмотрительная.

— Не ерничай! Ты знаешь, что я имею в виду.

— Да ты просто сошел с ума!

— Наоборот, пришел в ум, если можно так выразиться. И надоумил меня на это ты.

— Я надоумил тебя убить кого-то?! Ты что, рехнулся?