Убить куклу

Лера находилась в полной прострации. Ее беды никак не хотели заканчиваться, даже, наоборот, только прибавлялись. Неужели человек может столько выдержать? И не кощунственно ли звучит изречение: «Бог не по силам испытаний не дает»? Она словно бабочка в коконе, из которого стремится выбраться, но сил не хватает, так как еще слаба и беспомощна.

Но попробуйте ее насильно вытащить, и она погибнет. Значит, ни от кого не следует ждать помощи? Значит, она сама должна выбираться из своих бед? А как же другие — им же помогают! Тогда они вряд ли становятся бабочками. Может, так и остаются на всю оставшуюся жизнь прожорливыми гусеницами, думающими только о том, что бы поесть? А если хочешь превратиться в бабочку, надо потрудиться… Лера в тюрьме, а думает о какой-то ерунде. Неужели у нее не в порядке с головой?

— Эй, кукла, ты меня слышишь? — Лера почувствовала, как ее тряхнули за плечи. — Чего молчим-то?

Перед ней стояла невысокая коренастая женщина лет тридцати пяти.

— Здороваться надо, когда к людям заходишь.

— Здравствуйте. Извините, я просто немного не в себе.

— Оно и видно, что чокнутая. Тебя как зовут-то?

— Лера.

— Валера, значит?

— Валерия.

— Обойдешься. Я буду звать тебя Валерой. Мужиков у нас в камере нет, вот ты и будешь у нас вместо мужика. — Женщина захохотала, показывая желтые прокуренные зубы. — Сигареты есть?

— Нет, я не курю.

— Зато я курю. Скажешь своим, чтобы для меня сигарет прислали.

— У меня никого нет.

— Тогда я тебе не завидую. Вот сейчас с принцессой на горошине разберусь и за тебя примусь. Садись пока вот здесь. Теперь это твое место.

Лера присела на краешек кровати и огляделась. В камере находились еще две женщины: одна высокая и худенькая, словно тростинка, другая постарше и такая же крепкая, как та, что вела себя как хозяйка.

— Меня зовут Тамара, а это — моя помощница, Нина. Ту, что на колени сейчас передо мной встанет… — Тамара строго взглянула на худенькую девушку, которая тут же опустилась на колени, — можешь называть Дулька, потому что имя ее Юлька, — и она снова рассмеялась. — Веселая у нас нынче компания подобралась, Нин, ты не находишь? Думаю, мы здесь не заскучаем. Ну что, принцесса, говорила я тебе, что вкусненькое люблю? — Тамара подошла к Юле и наотмашь ударила ее по лицу. — Говорила. Тогда почему до сих пор тебе ни одной передачи не прислали? — И она ударила снова. Да так сильно, что девушка отлетела к стенке.

— Но я же из другого города сюда приехала, — расплакалась Юля, размазывая по лицу текущую из носа кровь. — У меня здесь ни родных, ни знакомых. Где же мне взять-то?

— А мне что за дело? — подступила к ней Тамара и пнула ногой в живот. — Я сказала, значит, думай, где что взять, иначе голова тебе больше не понадобится. То, что не работает, атрофируется, разве ты не знала? Тогда зачем тебе твое высшее образование? На кой оно тебе, если ты сюда загремела? Оно тебе здесь не понадобится. Наоборот, только мешать будет. Чем выше образование, тем тебя ниже опустят, поняла?

— Отойди от нее, — тихо произнесла Лера.

Шок от охватившей ее беспомощности мгновенно преобразовался в гнев, обратившийся на Тамару, словно она виновница всех Лериных несчастий. Лера не понимала, как это могло произойти, но почувствовала волну мощного притока крови, ринувшегося к голове и рукам, мобилизуя тело для атаки. Такое бывает в чрезвычайных ситуациях, когда гнев и страх смешиваются в единую эмоцию, мышечная система заряжается и готова к действию.

— Это ты мне, что ли? — опешила Тамара. — Да я тебя по стенке размажу! — В руках ее блеснуло лезвие бритвы. — Да я тебя на ленты порежу, бантиков наделаю и скажу, что так и было! — начала подступать она к щупленькой на вид новенькой.

Лера взвилась с кровати, словно расправленная пружина. Тело само выбрало боевую стойку: уроки детдомовских пацанов не прошли даром. Теперь она готова к нападению на источник боли. Вот он, собравшийся воедино сгусток человеческих несчастий, который нужно уничтожить! Если бы Лера была зверем, то наверняка шерсть этого зверя уже стояла бы дыбом. Со сжатыми кулаками она подалась вперед, готовая в любую секунду к нападению.

Раз бежать некуда, у нее одна возможность — броситься на врага и растерзать его клыками, когтями. Лера даже почувствовала, как рот ее приоткрылся, словно в оскале. Что это, если не желание зубами ухватиться за ускользающую жизнь, которая снова пытается обмануть? От страха не осталось и следа, лишь праведный гнев руководил ее сознанием, телом и душой, прибавляя сил и возрастая до невероятной величины, подкрепленный убеждением в справедливости, а потому способный компенсировать даже безрассудство.

Лера первая бросилась на Тамару и тут же почувствовала, как острая боль полоснула руку выше локтя, отчего рукав платья тут же намок. Но это не важно, так как пальцы мертвой хваткой уцепились за грудки, притягивая противника, а голова точным ударом ударила в выбранную цель. Тамара взвыла от боли, роняя лезвие и хватаясь за сломанный нос, а Лера уже лупила ее по ушам ладонями, сложенными лодочкой с плотно прижатыми пальцами.