Убить миротворца

Они стояли посреди этой… кубатуры… Дмитрия. Хозяин жилья бился как сумасшедший, пытаясь отпихнуть Виктора. Тот не стал сопротивляться. Его подопечный сейчас не удержал равновесие, упал, покатился по полу…

— Теперь, брат, у тебя такое же отвратительное приземление.

Тот взял себя в руки и собрался с мыслями. Но, видимо, правильная оценка произошедшего просто не торопилась с визитом.

— Что это… такое?

— Если не считать переносов, ты был там целых сорок секунд.

— Там?

— Там.

— А-а. Понятно.

И опять замолчал.

— Друг, я понимаю, жутковато. Но и ты меня пойми, я предупреждал ведь.

Молчит.

— Друг, я, конечно, знаю: вернусь в то же мгновение, из которого выбыл. Но у меня душа не на месте. Моих ребят, видишь, взрывом покалечило.

Молчит.

— Ты давай, спрашивай, если хочешь спросить что-нибудь. Времени я тебе много не дам.

Молчит.

— Или давай договариваться на следующий раз.

Двойник заставил себя раскрыть рот:

— Весь ваш мир такой… яростный, взрывающийся и пламенеющий?

— Да нет, конечно. Хотя взрывов и пламени тоже хватает.

— Ты, конечно, предупредил меня… Да. Но…

Тут его опять заклинило.

— Говори же ты! Какое но? — Виктора переполняло нетерпение.

— Я бы тебя ни за что не пустил… Это не опасность, это была верная смерть. А ты меня все-таки вытащил. Неужели ты не понимаешь, как неразумно подобное поведение?

— Ничего. Ты кое-что хотел. Ты готов был поставить свою шкуру на кон. Понимаю. Ты получил желаемое. Очень хорошо. А победа всегда стоит риска, — такая у нас логика. Кстати, ты забыл сказать мне «спасибо».

— С-спасибо.

— Все?

Глава 7 Даешь звездную экспансию!

13 апреля 2125 года.

Московский риджн, Чеховский дистрикт.

Виктор Сомов, 29 лет, и Дмитрий Сомов, 32 года.

Виктор, сколько себя помнил, всегда был настроен побеждать. Одолевать. Быть первым. Двигаться наверх. Сорвавшись — подняться. Струсив, побороться с собственным страхом и перешагнуть его. Поставить цель и идти к ней, разрушая преграды или обходя их. Сама судьба судила ему прыгать с более низкой ступеньки на более высокую, но при этом никогда не переходить на более высокий уровень, оставив более низкий недочищенным. Он хотел высот, и зарабатывать свои высоты желал прямо, чисто, — силой, умом, упорством… Виктор всегда был сторонником оптимальности хотя бы и в ущерб безопасности. Ему нравились дела, сделанные безупречно, доведенные до последней точки, до последней цифры, притом наилучшим путем из существующих. И ему очень не нравилось чувствовать за спиной недодавленных монстров.

Сейчас он оказался в худшем, самом неприятном положении изо всех возможных. Вернись он на рейдер, странный и бестолковый разговор с двойником окончится ничем, какой-то пустейшей глупостью. Задержись он здесь, и будут ему мерещиться трупы двух мичманов, его людей. Логика подсказывала старшему корабельному инженеру: наплевать на двойника, к нему можно будет вернуться когда угодно, а там, на «Бентесинко ди Майо» — ситуация, из которой не стоит выходить. Можно утратить ее ощущение, забыть какую-нибудь дурацкую деталь, и, возвратившись, наломать дров… Но приоритет остался не за логикой. Виктор почувствовал в «близнеце» нечто необыкновенно близкое, почти семейное; он захотел дать Дмитрию что-нибудь взамен своего присутствия. Поэтому и сказал не «прощай», не «жди», а «все?», зная, конечно, что нет, не все, далеко не все…

Двойник воспользовался подарком:

— Если можно… нет. Не все. Извини, пожалуйста. Я знаю, ты торопишься. Но для меня это очень важно. Я не знаю, как оценить некоторые, очень важные вещи. Прости. Я даже побаиваюсь тебя.

— Не стоит. Никакого лиха тебе, одуванчик Божий, от меня не предвидится.

— Ты… очень агрессивный в энергетическом смысле. От тебя шибает энергией. Извини. Я к таким вещам не привык.

— Хорошо. Говори.

— У нас о космосе мечтают только в резерватах. Там, кажется, все время шумят о свободе… В смысле — «вырваться на просторы космоса» и так далее…

— Пока что я тебя не понимаю.

— Сейчас-сейчас… Видишь ли, пока 99,99 % землян остаются на Земле, человечество принципиально контролируемо. Для меня это азы, школьная программа.

— Ну, контролируемо. А что пользы?

— Все очень просто, Виктор. Можно — Витя?

— Что — Витя?

— Могу ли я называть тебя Витей?

— Ах вот оно что. Давай, зови.

— Вот, Витя. Все очень просто. Пока мы все, или почти все, тут, на нашей планете, совокупную творческую силу человечества, его энергию и его интеллект можно направлять в какую-то определенную сторону. Не давать всему этому рассеиваться на решение тысяч мелких задач. Решать только особо крупные. То есть, самое важное… Ты можешь себе представить, какая это сила? Координация, контроль и сосредоточение — вот правильный путь. Понимаешь?

— Да. Продолжай.