Убить Отца

Вид на реку загородил остановившийся перед ней пикап. Из него вышел необъятных размеров старик, который, по прикидке Коломбы, весил не меньше двухсот килограммов. Старик медленно тащил себя вперед, опираясь на две трости. Коломба опустила голову, чтобы не показывать лица, но ей показалось, что в его свиных глазках вспыхнул интерес. Вместо того чтобы подняться по ступеням, он тяжело поплелся к ней.

Всем весом опираясь на костыли, которые, казалось, вот-вот переломятся, толстяк остановился прямо перед ней. Вблизи он выглядел еще более грузным. Его нос был обезображен багровым родимым пятном.

– Мы с вами, часом, нигде не встречались? – хриплым баритоном спросил он.

Коломба попыталась улыбнуться:

– Нет, не думаю. Я не местная.

– Я и не говорил, что вы местная. Я только сказал, что я вас уже где-то видел.

На этот раз Коломба жестко посмотрела ему в глаза:

– Оставьте меня, пожалуйста, в покое.

Ее слова не произвели на мужчину никакого впечатления. Он только свирепо улыбнулся и наставил огромный, как сосиска, указательный палец ей в лицо.

– Вы та женщина из полиции! – воскликнул он. – Которая со взрыва. Вашу фотографию показывали по телевизору.

– Вы ошибаетесь.

– Я никогда не ошибаюсь. Что вы здесь делаете?

Коломба была бы не прочь хорошенько ему врезать и сделать ноги. Но Данте был до сих пор внутри, и бросить его она не могла. Поняв, что ничего иного не остается, она оттолкнула толстяка и вбежала в клуб.

При виде ее Данте тут же вскочил.

– Что случилось? – спросил он.

– Какой-то тип меня узнал. Нам надо сейчас же уходить. – Она наклонилась к изумленно глазеющему на нее старику. – Прошу прощения. Данте свяжется с вами позже. Пожалуйста, не говорите никому, что мы здесь были.

Старик все так же ошарашенно таращился на нее.

– Не понимаю, – промямлил он.

Коломба потащила Данте к выходу:

– Ты что, не мог сразу выйти с ним на улицу?

– С какой стати? Он же не мой отец.

– Тогда кто?

Очевидно, толстяк, когда хотел, умел двигаться вполне проворно, потому что, когда они были уже почти на пороге, дверной проем загородила его тучная, монументальная фигура. Он потряс костылем перед лицом Коломбы.

– У вас дурные манеры! – проревел он. – Я с вами разговаривал!

Коломба приготовилась сшибить его на землю ударом плеча, но Данте, угадав ее намерения, придержал ее больной рукой.

– Вот мой отец, – сказал он, указав на преградившего выход человека. – Вижу, вы уже познакомились.

15

Родным отцом Данте был семидесятилетний Аннибале Валле, страдавший от эмфиземы и больного сердца. Он залез в свой пикап, а Данте и Коломба, бдительно озираясь, поехали вслед за ним на машине Сантьяго. Судя по всему, хвоста за ними не было. Дороги были почти пусты, и, если бы за ними следили, они бы это заметили.

Коломба не могла отойти от потрясения всю поездку. Не то чтобы она ждала, что отец и сын будут похожи как две капли воды, но того, что отцом Данте окажется орк в три раза выше его, она никак не могла предвидеть. Единственными их общими чертами был цвет глаз и непоколебимая уверенность в собственной правоте.

Они держались за пикапом Валле, пока не очутились в квартале Боскетто перед односемейным домиком, который отличался от остальных выходящих на улицу домишек разве что цветом гаражной двери. Крошечный огороженный садик, пышно засаженный цикламенами, охраняла целая армия садовых гномов. Коломба поставила машину в гараж и накрыла брезентом. Валле припарковался позади них.

Валле попросил их подождать несколько минут, пока он поговорит с хозяйкой, после чего увешанная браслетами и цепочками женщина лет шестидесяти с крашеными волосами провела их в меблированную, как швейцарское шале из рекламы, гостиную. Над газовым камином висел написанный маслом двойной портрет хозяйки в юности и мужчины в охотничьем костюме. Ванда немедленно заключила в объятия Данте, который робко жался к окну, стараясь не показывать, насколько ему неловко находиться в этом чужом месте. Он чувствовал, что ему здесь рады, поэтому и сумел заставить себя войти, но температура его внутреннего термометра держалась на высокой отметке.

– Вот ты какой, сын Аннибале, – проворковала женщина с таким сильным диалектальным акцентом, что Коломбе стоило немалого труда разобрать ее слова. – Дай-ка тебя хорошенько разглядеть.

– Здравствуйте, синьора, – смущаясь, ответил напряженный, как струна, Данте.

– Обращайся ко мне на «ты». Не представляешь, как давно я мечтала с тобой познакомиться. – Она погладила его по щеке, и Данте склонил голову набок, как домашний кот.

Коломба подумала, что в жизни Данте, должно быть, было слишком мало ласки и тепла.

– Синьора… – начала она.

Женщина повернулась к ней. Тени на ее веках были того же оттенка голубого, что и висячие серьги.

– Зовите меня Ванда.

– Ванда, господин Валле ввел вас в курс дела?

– Да. Сказал, нельзя никому рассказывать, что вы здесь.

– Мы постараемся не слишком злоупотреблять вашим гостеприимством, – продолжала Коломба. – Но вы должны понимать, что, если нас обнаружат, у вас будут большие неприятности из-за того, что вы нам помогали.