Убить Первого. Том 4

Из пасти зверя вырвался глухой рык, огромное тело сжалось от приступа боли. Подобно взрыву гейзера чудовищная по своей мощи волна атры ворвалась в его тело. Распространяясь от желудка до кончиков лап, она била по внутренним органам, заставляла кровь закипать, а кости трещать от неудержимой мощи. Сосуд души, давным-давно переполненный, с трудом мог сдержать напор. Мао судорожно задышал, потянувшись мысленно к окружающим его живым существам. Груду тел под старым дубом окутала тёмно-зелёная дымка, которую Чёрный Мао вдохнул с наслаждением. Жуткая боль, грозящая разорвать его тело изнутри, притупилась. Мускулы под толстой шкурой бугрились и дёргались, сама сила Жизни подстраивала жуткое тело под новые условия. Закрыв глаза, зверь полностью погрузился в себя.

На небе взошла луна, когда под старым дубом почти не осталось живых пленников, а Мао почувствовал, как ноющая боль, которая всё это время накапливалась в районе желудка, резко исчезла. В голове словно лопнула невидимая струна, и слипшийся комок из девяти крупных ядер в его сосуде души, наконец, поплыл. Мао ощутил, как глубоко внутри него зародилась крохотная звёздочка его собственного источника. Густая кровь, омывала переполненные атрой мышцы, кости и органы. Шерсть стала похожа на тонкие шипы и заблестела. Плоть шевелилась под шкурой, Мао чувствовал, как вытягиваются лапы, как чуть-чуть расширяется спина и растут мощные клыки в его пасти, но изменения происходили медленно, так, словно их что-то сдерживало. Зарычав от досады, зверь прислушался к себе. Слабое чувство неправильности… то самое, что заставляло его время от времени возвращаться к жалкому виду рыси, которой он был когда-то. Крохотная часть его души, в которой ещё сохранились остатки гордости одарённого. Гения, который удостоился величайшей чести обладать контрактом Разума…

Он словно стоял на странной развилке и отчего-то медлил. Эта память, эти отвратные чувства казались ему почему-то невероятно важными, настолько, что отказаться от них вот так на ровном месте было чудовищно трудно. Однако, в то же самое время, они мешали. Стояли на пути к его силе, Мао прекрасно чувствовал это. Рост его тела всё замедлялся… Колебаться дальше было нельзя. Он должен сделать выбор.

Издав могучий рык, Мао отбросил прошлое и тут же почувствовал, как столь желанная сила хлынула в его тело сплошным потоком. Там, где когда-то был сосуд души внутри, раздвинув органы, возник крохотный шар, от которого тут же подобно корням во все стороны потянулось множество тонких отростков. Они вырастали вдоль скелета, опутывая органы и питая мышцы чистейшей атрой. Плоть снова пришла в движение. Больной глаз с шипением зажил и обрёл прежний цвет, кости вытянулись. Лапы в мгновение ока покрылись мощными жгутами мышц, хвост из короткого обрубка превратился в толстый канат, не уступая в длине хассире. Уже через несколько мгновений хищная кошка обратилась настоящим гигантом, размерами не уступая шрии и улеглась на гору трупов под старым дубом, приходя в себя после тяжелого прорыва.

***

Тьма медленно, словно нехотя отступила и на её место пришла боль. Вначале слабая, далёкая, она накатывала волнами до тех пор, пока не затопила собой всё его сознание. Жуткая, нестерпимая боль, пронизывала каждую частичку тела. Казалось, словно внутренности скручивают в тугой узел, а мускулы разрывают по волокну. Ни пошевелиться, ни сдвинуться с места. Даже атра не слушалась… постепенно пропало даже желание сопротивляться. Словно кто-то вытягивал из него все силы, саму жизнь. Он не знал, как долго продлилась эта чудовищная пытка, просто в какой-то момент боль притупилась и ушла, покинув усталое сознание. Где-то неподалёку раздался чудовищный звериный рёв, такой мощи, что его измученное тело дёрнулось от порыва ветра, но кроме самого факта движения он ничего не почувствовал. Ни боли, ни самого дуновения ветра, ни даже удара о землю. Или… он был не на земле?

Мысли ворочались тяжело. Кажется… он попал в какую-то передрягу? Или, не он? Кажется… было что-то с беженцами? Верно, Уборг, Яль, беженцы… Перевал. Да, они сопровождали неодарённых, когда произошло нападение. Эйл исчез, а он побежал. Образ ярко-жёлтого кошачьего глаза возник в сознании подобно маяку и Алан с трудом открыл глаза. Светало. На небе ещё виднелись редкие звёзды. Луну отсюда было не разглядеть. Со странным, холодным равнодушием он отметил, что плечи проткнуты насквозь осколками от древка копья, а сами руки висят петлями. По правде говоря, он не был даже уверен, остались ли у него ещё руки. Вроде бы, что-то смутное ещё ощущалось.