Убить Первого. Том 4

В глазах Мао читалось непонимание. Кажется, никто раньше не оказывал столь яростного сопротивления, когда дело доходило до высасывания жизни. Впрочем, он ещё никогда не пытался сделать это в бою с мастером Озера. Огромный кот рычал, всё сильнее и сильнее сжимая челюсти. Каждый удар проклятого человека заставлял его дёргаться и изворачиваться. Удары клинка в толстую шею были особенно опасны, сила жизни, конечно, залечивала все повреждения с устрашающей скоростью, но уже несколько раз клинок мелькал в опасной близости от костей. Молнии сбивали концентрацию, а пинки и удары могли подбросить его на пару шагов вверх, заставляя прилагать невероятные усилия просто для того, чтобы остаться на месте и просто удержать в зубах беснующуюся жертву. Вдруг, высоко в небесах сверкнула вспышка, и Мао, получив очередной пинок в грудь, подбросивший его тело на шага три в воздух, ударило невероятно мощной молнией. Зверь разжал челюсти от боли, но тут же опомнился и, не желая упускать своего шанса, попытался перекусить Эдвана пополам, прижав к ближайшему дереву.

Клыки, словно три громадных кинжала вонзились парню под рёбра и в бок с обеих сторон. Отбившись от удара лапы, которым тварь намеревалась расплющить его голову, он вогнал костяной меч в плечо зверя и, воспользовавшись короткой заминкой, быстрым движением нарисовал в воздухе слово Смерти. До талисманов из такого положения было не добраться. Знак, отдалённо напоминающий исковерканное слово Жизни вмиг засиял грязно-серым цветом, и жуткая энергия окутала его ладони, сковав их могильным холодом. Что-то почувствовав, Мао попытался стиснуть зубы ещё сильнее, усилил натиск, и нестерпимая боль снова пронзило всё тело Эдвана, но доспех, к счастью, выдержал. Лаут, не раздумывая, вонзил окутанные серой дымкой пальцы прямо в глаза Мао и от всей души ударил с рук молнией. Тёмные разряды захлестнули всё тело огромного хищника, выжигая глазные яблоки и плоть за ними. Мао продержался лишь несколько секунд, после чего разжал челюсти и с диким воем принялся метаться по поляне. Костяной клинок вылетел из раны в плече и упал на землю. Зелёное марево силы Жизни охватывало туловище и шею зверя, но не могло проникнуть в голову. Эдван рухнул на землю и, не обращая внимания на боль во всём теле, метнулся к костяному клинку, на ходу выхватывая из-за пазухи несколько талисманов.

Он действовал стремительно. Движением пальца закончил рисунок на бумажке, обернул вокруг рукояти клинка и напитал оружие атрой, вложив настолько много, насколько вообще мог за неполную секунду. Не теряя времени, парень сорвался с места и, огрев метающуюся тварь молнией, вогнал меч прямо туда, где должно было быть сердце. Вырвал оружие, мощным ударом ноги отбросил огромное тело на несколько шагов и, использовав второй талисман со словом Смерти, вонзил клинок в голову твари. Вернее, попытался. От удара череп треснул, но клинок соскользнул, не нанеся урона, а Эдван получил удар лапой, отбросивший его на десяток шагов. Счёт шёл на мгновения.

Зарычав, парень быстро начертил в воздухе три слова Смерти, заключил их в огромный круг и, наполнив всю конструкцию атрой, запустил в Мао тусклый грязно-серый шар. Страшная атака накрыла беснующуюся тварь с головой, отчего раненый зверь заметался ещё сильнее, а зелёная дымка его силы пропала совсем. Вдруг, огромный кот резко замер и, принюхавшись, бросился наутёк, но не успел пробежать и десятка шагов, как его настигла молния с неба. В мгновение ока оказавшись рядом с врагом, Эдван, наконец, вонзил костяной клинок тому прямо в затылок. А затем вырвал меч из глубокой раны и принялся неистово рубить шею, пока ублюдок пытался исцелить дыру в черепе.

Тварь оказалась невероятно живучей. Несмотря на неоднократное использование слова Смерти, Мао до самого последнего мгновения цеплялся за жизнь. Зелёная дымка то и дело возникала на огромном теле, пытаясь залечить страшные раны, но, увы, не могла проникнуть в части, поражённые силой Смерти. Зверь отчаянно брыкался, пытался уползти, отбивался хвостом и пытался отмахнуться покалеченными лапами, убрать покалеченную шею, но попробуй убеги от озверевшего мастера Озера. Лаут не обращал внимания на эти попытки и с остервенением рубил тому шею, методично нанося удар за ударом. До тех пор, пока с диким хрустом невероятно прочная кость, наконец, не поддалась и проклятая башка твари не отделилась от тела.

Когда зверь рухнул на землю, Эдван ошалевшим взглядом пронаблюдал за откатившейся в сторону головой, после чего с ненавистью пнул обезглавленную тушу, упал на колени и громко завыл, подставляя лицо дождю. Ярость ушла, месть свершилась, но он не почувствовал даже тени удовлетворения или хоть какого-то намёка на спокойствие. Наоборот, приглушенные чувства после боя накатили на него с новой силой — душа кровоточила. Он подтянул к себе отрубленную голову, но та вдруг дёрнулась и вцепилась ему в руку, а удивлённый парень почувствовал лёгкую боль во всём теле, отдалённо похожую на те жуткие ощущения, когда из него высасывали жизненные силы.