Убить Саламандру

— Вот мы и выяснили, что именно тебе недоговаривают, — Макс зло осматривался, думая, где свернуть, но новый поворот был только на Грибоедова, так как весь Михайловский сквер был заставлен религиозными сооружениями, мешавшими проехать на круговую. — Ты, — снова тычок сигареты, — зараза, нулевой пациент, вирус, инфекция, уничтожившая наш чёртов мир! — Макс повысил голос, но сразу взял себя в руки, заметив ненужное внимание толстого мужчины в тёмных очках и серой в клеточку кепке восьмиклинке. — Первые Сломанные после тебя, — продолжил он уже тише, — турист во Франции, учительница из Греции, водитель автобуса из Лондона и ещё трое — они были с тобой в Золотой гостиной Зимнего дворца в тот день и в ту минуту, когда ты размозжила голову своей матери о стекло экспоната.

— Хватит! — из глаз Анки полились слёзы., и она прижала руки к лицу, закрываясь от ужасных слов.

— Что хватит? — Макс зло смотрел в зеркало, не забывая выруливать на набережную канала Грибоедова, а потом и на Итальянскую улицу. — Только ты и можешь это остановить. Медики и учёные выяснили, что мозг Сломанных необратимо изменился под воздействием некоего внешнего воздействия или фактора. Ты и есть этот фактор, Анка. Все уверены, что, если ты умрешь, люди прекратят ломаться. Все! — с последним словом Макс резко затормозил, останавливая машину и переводя дыхание после выброса своих эмоций.

— Не все.

Зарёванная Анка, разгневанный Макс — оба уставились на Влада, уже отстегнувшего ремень безопасности и полным корпусом развернувшегося к девушке. Солнце поднималось прямо за ним, создавая свечение вокруг растрёпанных волос. Даже сквозь слёзы и расставленные пальцы Анка видела, как серьёзны его тёмные глубокие глаза, смотревшие в этот момент только на неё.

— Не все верят, что только твоя смерть избавит нас от Слома. Я не верю. Я верю тебе, что в этом замешан Сергей Борисович, а возможно и кто-то ещё. И я верю, что мы найдём способ всё исправить. Вместе, — Влад коснулся пальцами руки Анки, заставив убрать их от лица, и сжал её влажную ладонь. — Мы найдём способ остановить Слом, и ты останешься жива. Я обещаю.

Внимательные кофейные глаза завораживали, и Анка кивнула. Она тоже хотела верить в то, что говорит Влад.

Макс толкнул свою дверь и вышел из машины. Когда одна его длинная нога уже коснулась асфальта, а между зуб появилась очередная сигарета, он обернулся на парочку, сцепившуюся друг с другом руками, как за края спасательного круга.

— Но что вы будете делать, если для этого ей придётся умереть?

Глава 15

21 июля. 09:00.

Анка опасно перегнулась через бортик, пытаясь рассмотреть картину внизу, но весь партер небольшого театра утопал во мраке, скрывая нелицеприятное зрелище: тут тоже прошёл своей лёгкой поступью огонь, жадно сжирая мягкие аккуратные стулья и плоть сидящих на них зрителей, так и оставшихся обитать в этом забытом богом месте. Не все тела нашли. Не все тела забрали. А души так и не смогли упокоиться.

Затхлый воздух всё ещё удерживал сладковатый аромат разложения, хоть и не такой явный, как в первый год после Слома осветителя, который внезапно уронил огромный прожектор на зрителей и вызвал тем самым короткое замыкание в электрике. Осветитель успел передёргать много проводов, пока ток не добрался и до него, лишив жизни быстрее инсульта. Эту историю рассказал Макс, зло поглядывая на девушку. Один из неуправляемых электрических проводов упал прямо на сцену, задев массовку, среди которой были и родители Максима.

Паника, электричество, огонь. Это произошло уже на второй год Слома, когда некоторые театры ещё продолжали работать, как и в период блокады Ленинграда, поддерживая моральный дух жителей города. Зал не был заполнен полностью, не хватало нескольких музыкантов, отчего музыка теряла глубину, а многие роли играли любители-энтузиасты, чья актёрская игра заставляла желать лучшего. Это был пир во время чумы, может, поэтому кто-то из людей там и сломался.

Родители Макса были настоящими массовиками, они не бросили свою работу даже в такое тяжёлое время, как бы сын их не уговаривал. Искусство — их жизнь, и их смертью оно тоже стало.

Посередине зала что-то ловило свет от потревожившей мрак свечи в руке девушки. Ловило и отражало обратно, пытаясь намекнуть световым сигналом, что живым людям здесь не место. В этом месте правят мёртвые. Как в том мюзикле, на который в этот самый театр однажды приходила Анка с родителями. Тогда её так потрясли песни, что она ещё долго напевала полюбившиеся партии.

— «Умер бог, забыто имя его…» — тихий, едва слышимый шёпот, сорвавшийся с губ девушки, упал вниз и разбился на тысячи невидимых отголосков, продолжающих причитать: «умер, умер, умер».

Внезапно Анке на плечо легла рука, и девушка чуть не пополнила список мёртвых тел, но эта же рука, чуть не погубившая её, удержала от непоправимого.

— Аккуратнее! Влад ни за что не поверит, что это не я тебя столкнул.