Убить своего дракона

Навсегда остаться домработницей, прислугой, подавалкой!!! А потом вернуться обратно ни с чем, старой, больной, никому не нужной. И это после того, как жизнь подкинула ей такой шанс после многоходовки, которую ей пришлось совершить. Дом сияет. Полы натерты до блеска, окна такие чистые, будто их вовсе нет, ни пылинки, чистые шторы, скатерти. В саду уже несколько грядочек, такие аккуратненькие, что сердце тает. Огурчики, морковка, укроп. Она же свое убирает. Свое-то разве сложно прибрать, отчистить, сердце поет, когда ототрешь ковер от шерсти вонючей кошки, которая везде лезет, чтоб ее разорвало на части… И Коленька без присмотра, без котлеточек, без борща. Потому что она знала, не зря, еще немножко, облетит эта стареющая хныкающая профессорша, и все-все достанется ей, Владлене. Имеет право. Плохо, что ли, ухаживала, бульоны готовила, овощи на пару, лекарства давала по минутам, белье разве что не хрустит. Книжки всякие, чтоб они сгорели, читала, зрение портила, сериал пропускала. Ладно, если б родственники какие были близкие. Нету родственников-то! Ни-ко-го! Вот она, Владлена, и заботится, стирает, убирает, на каждый зов бежит. И что? Все достается этому мерзкому адвокатишке, а про нее только одно напоминание, «не обидь». Типа, подбрасывай на бедность, чтобы с голоду не померла! Какое унижение! А ведь это последний шанс. Чтобы Коленьку поднять и спокойно помереть. Вот так, дал Бог случай и забрал. Что она не так делала? Уж расстаралась, задницу порвала. О кошке этой, твари глазастой, печется, придушить ее, мерзавку, а в итоге вся благодарность — чтобы Владлена на улице не осталась.

Когда, убирая коридор, — мыла его, между прочим, по два раза в день, чтобы этой интеллигентше пыль в ее худосочные легкие не попадала, — услышала из-за приоткрытой двери разговор, кровь хлынула в голову, и от внезапно подступившей ненависти Владлена изо всех сил долбанула ногой ведро и рванула в свою комнату, не разбирая дороги, сшибая предметы по пути. Подвернувшуюся Лялю схватила за шкирку и кинула за дверь в сад. И потом рвала до боли в руках в клочья плотное хлопковое покрывало в цветочек в своей маленькой комнатке — стул, тумбочка и узкая кровать с провалившимся матрасом.

Ох, змея, ох, змеища оказалась эта Ольга. А строила-то из себя агнца небесного. Овечкой прикидывалась. А роднее Владлены, которая все для нее делала — если б не она, окочурилась бы тогда на кладбище, — оказался этот адвокатишка, который только ходит тут и командует. Ему-то зачем? Все у него есть. И кошка, главное, эта. Хотелось схватить ее и свернуть бошку. Коленька не простит, если придется опять перебираться на съемную квартиру. И прошлые хозяева, конечно, обратно не возьмут. Ищи тогда новых, а деньги где брать? Как она сдерживала свои эмоции, как бесила ее Ольгина интеллигентность вшивая, это «вы», ноющий голосок, вальяжное тельце в утреннем пеньюаре! Тьфу, срамота! А она крепилась, терпела. Точно, точно мутила Ольга с этим адвокатишкой. Иначе как объяснить такой поступок? Жалкая шлюшка. Вот ее там и наказали, пусть сердцем корчится, помирает потихоньку. «Но я не сдамся. Все равно все наше с Коленькой будет. Не на ту напали! Ползай тут на карачках, грязь их подскребай, а наследство отойдет хахелю. Хрен вам на лопате, а не наследство».

Владлена посмотрела на часы. Снова пора нести лекарство этой тетёхе. Она ждала не могла дождаться, когда хозяйка отправится на тот свет, да и та вроде не против, так что даже стыдно не было Владлене за свои мысли. Но сейчас нельзя, чтобы она померла. Пусть сначала завещание перепишет, а потом уже на тот свет. Давно ее там с фонарями ищут.

— Оленька Андревна, пора лекарство принимать.

— Я рада, что у вас настроение поменялось. Надеюсь, у Коли все хорошо.

«Заботливую изображает, рада она. Все, все у нас будет хорошо». Владлена делано вздохнула:

— Не хотела тебя расстраивать, но лучше, если ты будешь знать. Ваш-то, этот Марк, когда уходил, Ляля сидела на его ботинках в коридоре. Так он увидел, аж затрясся весь, как схватит киську за шкирку и пенделем во двор.

Она видела, как меняется Ольгино лицо.

— Не может быть. — «Ага, задрожал голосочек-то». — Марк никогда бы так не поступил. Зачем вы обманываете?

Владлена вздохнула и встала.

— Конечно, кто мне поверит, я здесь никто, прислуга. Зря я вам сказала. — Это «вам» резануло Ольгу хуже истории про кошку. — Ну пойду, убираться надо, напрасно, что ли, вы мне деньги платите.

— Постойте, постойте. — Ольга приподнялась и села на краешке кровати. — Ну постойте же.

Владлена обернулась. Белые ноги торчали из-под ночнушки. Хотелось перебить их чем-нибудь потяжелее.

— Зачем вы такое говорите? Вы знаете, как я к вам отношусь. Просто Марк, он же вроде любит Лялю. А где она, кстати?

— Не буду ничего больше говорить. Мое дело маленькое — знай прибирайся да обстирывай. А где? Я не знаю. Он швырнул кошку — она унеслась, как ошпаренная.

— Владочка, найдите ее, пожалуйста. А пойдемте вместе. А я вам потом чем-нибудь помогу.