Убить своего дракона

— Ты мне ничего не говоришь, и я тогда имею право ничего не говорить о себе. Скажу лишь, что ты можешь остаться здесь при одном условии, — если будешь сидеть тихо, как мышь, и не делать никаких попыток выйти. Я запру тебя с той стороны. Оставлю хлеба, воды, еще чего-нибудь, но придется обойтись без горячего. Тут у меня есть какие-то книги, вот здесь, — он открыл ящик, — бумага, ручки. Мне надо ненадолго уехать в город. Подруга вчера утром умерла, хозяйка этого дома, надо договориться о похоронах. Если выйдешь, будет плохо. — Он хотел, чтобы она осталась. Ему надо было понять, как кошка превратилась в девушку. Окончательно он сошел с ума, или еще есть шанс стать нормальным? Он не знал, что с ней делать дальше. Его страшно мучили мысли о том, что Ольга умерла из-за него. Хотя он ей дал всего лишь немного снотворного. А что, если оно каким-то неправильным образом наложилось на другие лекарства и спровоцировало сердечный приступ? Может быть, он перебрал. С одной стороны, она его очень удачно спровадила, сославшись на плохое настроение, когда снотворное подействовало, и ее сознание немного затуманилось, с другой — ей и так уже плохо было, когда он пришел к ней с этим завещанием. Мысль, что он убил Ольгу своими руками, сжигала его, постоянно крутилась в мозгу. И это совпадение — Ольга умерла, Владлена кинула в колодец любимую Ольгину кошку, а он достал оттуда девушку, похожую на Лялю, в совокупности с его проблемами, выстраивало в его голове тревожную и мистическую картину, от которой он никак не мог отмахнуться. Что он должен с девушкой делать? Он опасался ее и боялся задать лишний вопрос, который мог все испортить. Если есть возможность потянуть, лучше это сделать.

— О’кей, — ответила Ляля с набитым ртом. Видно было, что она чувствует себя гораздо лучше, чем вчера. — Окно можно открыть?

— Нет, нельзя. В доме есть люди, которые не должны знать, что ты здесь.

— Санта-Барбара какая-то.

— Такая же, как у тебя.

Он намазал ей ногу мазью из тюбика и крепко забинтовал.

— Теперь ты, — и протянул ей бинт и свою распоротую ладонь. Она сначала аккуратно смыла запекшуюся кровь ваткой, смоченной в перекиси, а потом перебинтовала его кисть.

Он спрятался за дверцу шкафа и оделся. Вышел в брюках, рубашке, твидовом пиджаке.

— Скоро вернусь.

Когда в замке с той стороны повернулся ключ, Ляля вздохнула, легла на кровать и уставилась в потолок.

— Очень, очень интересно… Значит, хозяйка дома все-таки умерла.

За размышлениями она задремала и вдруг услышала, как кто-то скребется. Она подскочила на кровати и замерла. Ковырялись в дверном замке. Маленькая и тоненькая, она неслышно соскользнула на пол, и, схватив свою одежду со стула, влезла с ней под кровать, забившись в угол подальше. Минут через пять некрасивые ступни в серых, протертых мужских носках, сквозь которые отчетливо просматривались кривые большие ногти и выступающие подагрические шишки, остановились возле стола. Ляля слышала, как открывались ящики и методично шелестели бумаги. Женщина шепотом произносила разные гадкие слова, девушка, остановив дыхание, выхватывала из зловещего лепета: «Сдохнете, все сдохнете, по миру пойдете, не отдам огородик, не отдам квартирку, будет справедливость…» Шелестел дождь, шелестели бумаги. Видно, не те, что ей нужны, потому что на каждую злобная баба плевалась: «Тьфу, все спрятал, сволочь, все спрятал…» Ноги направились к кровати. Ляля увидела кривые пальцы в серых носках совсем рядом. Существо закряхтело и отвело одну ногу в сторону, как неуклюжая толстая балерина, потом поставила ее на колено, Ляля закрыла глаза и замерла. В этот миг с улицы послышался звук автомобиля, въезжающего в ворота.

— Сука! — злобно исторгло существо и, встав с колена, тяжело и быстро проплюхало в сторону двери, аккуратно закрыв ее с другой стороны.

Марк вошел в комнату и закрыл дверь изнутри. Сначала он удивился, не увидев Ляли, но еще больше удивился и напугался, когда она вылезла из-под кровати. Настоящая кошка.

— Что ты там делала?

— Ничего особенного. Спала. — Марк был потрясен: она дурачится или то, что он себе придумал, — правда? Он выдохнул, отвернулся и, спрятавшись за дверцу шкафа, стал переодеваться.

Девушка поняла, что он отчего-то обиделся:

— Да гости тут заходили в ваше отсутствие.

Он высунул из-за двери лицо и спросил шепотом:

— Гости? И кто же это был?

— Да баба такая неприятная. Я видела только ее ноги в серых мужских носках. Рыскала в ящиках стола, бормотала про то, что все скоро сдохнут. Видимо, вас имела в виду, — ответила она тоже на пониженных тонах.

— Понятно. И как она открыла дверь? А вот и улика. — Он взял с письменного стола шпильку, покрутил ее в пальцах и положил на место. — Ловко. Ничего не нашла?

— Нет, видимо. Ругалась. А вы меня спасли. Она уже собиралась заглянуть под кровать, когда машина подъехала.

— Это хорошо, что ты мне сказала. Надо быть очень осторожными. Мне завтра в Москву. Не хочешь поехать со мной? Как, кстати, нога? Может, к доктору тебя отвезти?

— Да нога как нога. Немного болит, но, кажется, ничего страшного. Завтра посмотрим. А похороны когда?