Убить ворона

И только когда лег, когда почувствовал рядом теплый бок жены, когда мысли уже затуманились и стали мягко цепляться друг за друга по чисто сонной логике, которая днем кажется абсурдной, к нему снова явилась эта истина.

То, о чем старательно умалчивал Чирков, то, ради чего он готов был выложить о себе всякую грязь, было не «что», а – «кто»!

На этот раз Болотов не кричал во сне. Он блаженно улыбнулся.

Глава 36. ЧЕРНАЯ ТУЧА

Впечатление получилось незабываемым – всего каких-то десять часов, и зимний стылый пейзаж превратился в раскаленный зной Юго-Западной Африки. Турецкий когда-то слышал о каком-то романтически настроенном человеке, который путешествовал по земле вслед за теплом, но Александра безотчетно злили карамельные восхищения этой эстетской историей, он всегда зло возражал: если имеются дармовые деньги, почему бы не поупражняться в измышлении удовольствий. И все-таки перелететь из зимы в лето, даже естественно готовясь к смене времен года, оказалось удивительно приятным и такому скептику, как Александр. Стыдливо свернув куртку, как солдатскую плащ-палатку, тонким рулоном и запихнув ее подальше от людских глаз в спортивную сумку, Турецкий с сомнением взглянул на туфли. Они хоть и значились демисезонными, но для тридцатиградусной жары оказались тяжеловатыми. Предстояло экипироваться по моде туриста, прибывшего на самый горячий континент, – в шорты, мокасины, рубашку с короткими рукавами и шляпу – иначе рисовалась мрачная перспектива свалиться от теплового удара, поэтому, отбросив заботы об устройстве на новом месте, Турецкий первым делом отправился в магазин одежды. Из аккуратного, неброского, нехарактерного для Африки бутика он появился преображенным – даже самые близкие люди теперь с трудом определили бы в этом расслабленном денди подтянутого следователя Генпрокуратуры по особо важным делам. Впрочем, в отличие от пакистанской поездки Турецкий прибыл в Намибию легально и под своим именем. Год назад в Виндхуке, столице этой негритянской страны, работали его коллеги, изучали причины катастрофы российского самолета «Антей», может, поэтому и на этот раз никто в намибийском посольстве не удивился, выдавая Александру визу на въезд. Правда, на всякий случай Турецкий получил аккредитацию в одной из московских газет и значился журналистом, который готовит материал о трагедии прошлого года. По слухам, африканцы хорошо относились к пишущей братии, так как по большей части местное население прессу не читало, а журналисты для ловли сенсационной информации готовы были угождать любому, что породило у чернокожих жителей мнение, будто журналисты самый обходительный и вежливый народ.

Посол России в Намибии оказался на удивление молодым и, словно для контраста с неграми, альбиносом. Он принял Турецкого в открытом дворике.

– Геннадий Александрович, – отрекомендовался посол, поправляя полотенце, затянутое на бедрах после купания.

Изумрудная гладь бассейна отражала палящее высоко в небе солнце.

– Простите, я не при параде,– несколько сконфузился Геннадий Александрович. – Обстановка, сами видите, не располагает. Да и в Намибии днем все конторы работают через пень колоду – жарко, так что официальные встречи приходится назначать ближе к вечеру. Хотите искупаться?

Турецкий не отказался, сама душа просилась в освежающую прохладу бассейна. Он раз пятнадцать переплыл туда и обратно водную коробку, наслаждаясь вольными, сильными движениями собственного тела и обдумывая предстоящий разговор с послом. «Весьма гуманная репетиция перед аудиенцией с официальным лицом. Неплохо бы повсеместно ввести подобную практику. Перед отчетом – тридцать минут плавания, перед разносом у начальства можно и час». Приободренный, с красными от хлорки глазами, Турецкий устроился в шезлонге напротив Геннадия Александровича. На коротеньком столике между ними расположились в плетеной соломенной тарелке экзотические фрукты и в бокалах со льдом пепси-кола. У Александра едва не вырвался вздох восхищения – живут тут, как на вечном курорте. Заметив взгляд Турецкого, Геннадий Александрович предвосхитил восторг:

– Отбываю тут каторгу, чтобы дождаться приличного места. Жена стонет – выходила замуж за перспективного дипломата, а получила тюрьму. Ее можно понять – скука смертная, с местной элитой общаемся мало, менталитеты, так сказать, у нас разные. За забор выйти – ни-ни! У нас маленькая дочка, а зараза просто летает в воздухе. Так и варимся в собственных сплетнях и интригах. Зарплата небольшая по европейским меркам. Но об этом писать не нужно. Ситуация типичная для всех африканских стран. Нас сюда посылают, знаете, как выпускников институтов раньше отправляли куда-нибудь в глухомань на три года – отрабатывать диплом. Да и фруктами этими, – он кивнул на плетеную тарелку, – увлекаться не советую. Больше для красоты распорядился поставить и для ознакомления с местной экзотикой. Вы не специалист по Африке?

Турецкий отрицательно покачал головой.