Убитая монета

— Нет, конечно, вы правы. Для многих людей нумизматика — это такое убежище от суетной жизни, отдушина. А вот мой папа был профессионалом, и даже в советские времена очень прилично зарабатывал на монетах. Настоящее коллекционирование, как он говорил — это, с одной стороны, результат, но, с другой стороны, и процесс. Формально, конечно, важна и коллекция сама по себе, но реально не менее важен процесс собирания. Монеты постоянно нужно изучать, расширять и углублять знания…

Очевидно, для дочери Левермана воспоминания о покойном отце и его увлечении были важны, поэтому собеседник даже не пытался переменить тему.

— Вообще-то, всегда были и есть бизнесмены от нумизматики, а есть знатоки. Бизнесмены используют знатоков, играя на их увлеченности, на болезненном самолюбии, жадности или наивности. У отца был знакомый, почти партнер — он не останавливался вообще ни перед чем. Подставлял людей, втягивал их в неприятности и в свои схемы, заставлял становиться невольными соучастником разных жуликов. У него была кличка среди коллекционеров, которую он получил потому, что до монет спекулировал косметикой. Так вот, этот человек, которого все считали партнером и учеником моего отца, купил как-то на аукционе швейцарского банка набор платины за двести тысяч долларов. Риска никакого — если что, можно вернуть. Он отнес монеты в наш исторический музей и как-то получил экспертное заключение от самого… ну, не важно, фамилия вам все равно ничего не скажет. Отец тогда был уверен — легендарного старика, который пользовался у коллекционеров непререкаемым авторитетом, шантажировали через музейное начальство! Мол, ты слепой стал, не будешь писать то, что надо — вылетишь с работы и подохнешь, никому не нужным. — Мария отодвинула бокал:

— Зато потом этот человек, бывший торговец косметикой, имея заключение знаменитого корифея и прикрываясь добрым именем моего отца, перепродал коллекцию платины уже за два миллиона какому-то денежному мешку из новых русских. Где же здесь нумизматика? Минимум…

— Да, точно, — кивнул мужчина. — Когда я после института работал на производстве, у нас тоже платину воровали. Из военных списанных приборов…

Но госпожа Леверман его, кажется, даже не услышала, и почти сразу вернулась к тому, что ей было по-настоящему интересно:

— Разве раньше кому-то пришло бы в голову поставить под сомнение заключение эксперта? Зато теперь их выдают все, кому не лень — в том же музее, в каких-то частных «шарашках», и даже на аукционах в Интернете… Вот банк UBS выдавал когда-то заключения за 3–5 % от стоимости монеты, и это вполне адекватно — он же мог застраховать свою ответственность за эти деньги. А сейчас заключения — просто фикция, некий общественный договор нумизматов, что они признают, допустим, непогрешимость такого-то эксперта, как Папы римского — хотя всем известно, что он выдает заказные или ошибочные заключения во все стороны, в том числе и на одну и ту же монету…

— И тогда что же остается делать?

— По-хорошему, сейчас вообще нельзя заключения выдавать, так как не существует никакой надежной методики определения подделок, перечеканенных из настоящих монет. По крайней мере, никто о разработке такого метода не заявил, а настоящего авторитета у нынешних экспертов просто нет… — дочь известного коллекционера опять пригубила бокал с вином:

— Нумизматика, как мне говорил отец много раз, — это, в первую очередь, низменная страсть вожделения и обладания, вплоть до положения любимых монет на твой хладный труп. Но это и высокое служение — мечта о передаче коллекции в гипотетический музей, где она целиком, или даже единственная монета, навсегда будут выставлены с гордой надписью о дарителе, среди других бесценных экспонатов, а то и в отдельном зале. Нумизматика — это банальное взвешивание монет, но и высокое творчество, построение смелых гипотез — и строгий анализ, радость открытия — и разочарования, которых не избежать…

— Ваш отец был весьма поэтичной натурой.

— Но при этом он умел неплохо заработать на монетах, — улыбнулась чему-то Мария. — Знаете, например, что, чем полнее коллекция, тем меньше новых монет, и тем труднее ее пополнять? Так что вариант Элиасберга у нас вряд ли возможен.

— Какой вариант? — Не разобрал собеседник.

— Банкир Элиасберг считается единственным человеком в мире, собравшим полную коллекцию всех американских монет.

— Интересно… — задумался Александр. — А что, например, дальше делать, если собрал все монеты? Ну, по какой-нибудь стране, или еще… я не знаю… по годам?

— Грусть мечты… — Наследница Леонида Борисовича Левермана посмотрела на него, как на школьника, и опять снисходительно улыбнулась:

— Видимо, надо будет переходить к новой теме. Если коллекция собрана, то теряется интерес, и тогда ее вполне можно продать. Переключиться на что-то другое. Попытаться продлить жизнь коллекции, обучая последователей. Ну, или передать музею. Тогда — общественное признание, публикация каталога…

— А что, вполне достойно.