Убитое счастье (СИ)

Все еще переполненная светлой радостью, она бросилась на шею бывшему однокурснику, чем ошарашила его, и расцеловала.

— Пашка! Сто лет тебя не видела! Как ты?

— Да так, ничего, — замялся он. — Работа, семья, дети. А ты…

— Тоже — нормально…

Внезапно что-то укололо в спину, вынудило обернуться. И сразу сердце замерло, дыхание остановилось, распирающая только что радость улетучилась, словно воздух из лопнувшего шарика.

— Юлечка, что с тобой? Тебе плохо? — Паша не мог понять, что случилось, из-за чего столь разительная перемена настроения.

Неуклюже пытался обнять ее, но Юля резко, даже зло, вырвалась из его рук, отстранилась.

Только было уже поздно.

Неопрятная старуха в бомжеватом наряде стояла возле бортика, ограждающего проезжую часть, и не отрывала от нее излучающего злобу, нет, не злобу — ненависть, глаз. Увидев, что ее заметили, она довольно, как-то даже — плотоядно, ухмыльнулась и ушла.

«Штирлиц никогда не был так близок к провалу», — мелькнуло в голове. Только старый анекдот теперь не казался смешным. Она представляла, что свекровь наговорит Игорю, и понятия не имела, как сможет оправдаться. Ведь о том, что она сейчас в городе он даже и не подозревал.

— Юлечка…

— Извини, Паша, мне нужно бежать…

Она оставила так ничего и не понявшего однокурсника, и медленно, походкой совершенно раздавленного человека, побрела к остановке.

* * *

Мобильник запиликал, как всегда в самое неудобное время.

— Выключи ты эту пищалку! — возмутился шеф. — Слово невозможно сказать…

Игорь, не взглянув на дисплей, послушно отключил телефон.

Освободился он минут через сорок. Вздохнул с облегчением.

Такого нагоняя ему давно получать не приходилось. В статью о визите премьер-министра вкралась ошибка. Несущественная, можно было списать на опечатку. Но шеф, по-видимому, уже получил внушение свыше и не замедлил отыграться на подчиненном.

Чего только не довелось выслушать, даже намеки о профнепригодности. Хотя, если называть разъяренный рык — намеком, что же тогда — утверждение?

Работа журналиста неразрывно связана со стрессами. Каждый из представителей одной из древнейших профессий по-своему оберегается от них. Многие находят утешение в спиртном. Игорь к таковым не относился. В компании, конечно, выпить не отказывался, но особо не усердствовал. А когда начальство доставало, как сегодня, например, лучшим противоядием для него была чашечка кофе: не растворимого в прокуренном кабинете, а заваренного в турке в летнем кафе через дорогу от редакции. Его приятно пить не спеша, маленькими глотками, и ни о чем не думая. Толпы прохожих за оградкой, проезжающие улицей автомобили служили прекрасным фоном, для того чтобы рассеять внимание и выветрить из головы лишнее, неприятное.

Сейчас Игорь решил изменить традиции. Уж слишком бурным получился разбор полетов. Заказал кроме кофе рюмочку коньяка. К вечеру протрезвею, ничего страшного, подумал, вспомнив, что он за рулем.

Когда официантка принесла заказ, вспомнил о звонке.

Звонила Юля.

Что могло случиться?

Набрал номер, но жена была в не зоны досягаемости. Естественно, не будет же она час сидеть на одном месте.

Только спрятал телефон и отглотнул огненной жидкости, он ожил снова.

Теперь — мать.

Очень странно. Неурочное время. Обычно они разговаривали только по вечерам.

Игорю не хотелось отвечать, и так настроение препаршивое, а тут еще: выслушивать непонятные, лишенные смысла бредни. Посмотрел на мигающий монитор и нажал отбой.

Но через пять минут звонок повторился.

Пришлось смириться с неизбежным и ответить.

* * *

— Представляешь, я сегодня твою маму видела, — сказала Юля, едва Игорь вышел из автомобиля, громче обычного захлопнув дверцу. Она решила пойти ва-банк и сразу покончить с неприятным, чтобы перейти к более радостным новостям.

— Представь себе, она тебя тоже.

Игорь выглядел, хмурым, недовольным, возможно, подавленным. Впрочем, чего еще ожидать. Небось, свекровь успела обо всем доложить в самом нелицеприятном для Юли свете.

— Что-то она неважно выглядела. Не болеет.

Юля пыталась вести себя естественно, будто ничего особенного не произошло.

Но ведь и в самом деле ничего не произошло.

Самый большой и единственный ее грех заключается в том, что она не сказала мужу о своей поездке в город.

Тоже мне, проблема.

А если бы она работала?

Пришлось бы оправдываться каждый день за каждую встречу с кем-то из коллег или знакомых?

Бред!

Однако, в жизни столько нелогичного, что иногда самая невинная ситуация может предстать в таком ракурсе, что…

Нет, лучше об этом не думать…

— Ты сегодня была в городе? — Игорь спросил резко, даже грубо.

Юля уловила запах алкоголя, что поразило ее больше всего. Он никогда раньше не позволял себе выпивать, зная, что придется садиться за руль.

Вопрос был из тех, на которые ответ не нужен. Предыдущий диалог все объяснял. Его мама не могла сюда приехать, следовательно, и дураку понятно, что она ездила в город.

Да и был это не вопрос, скорей — обвинение.

— Мне нужно было поехать, — вопреки желанию, Юля почувствовала, что начинает оправдываться.

— И цель поездки настолько засекречена, что родному мужу о ней знать нельзя?