Убитое счастье (СИ)

— Представь себе… — Юля улыбнулась, но улыбка тотчас разбилась о каменное выражение его лица.

Игорь не воспринял юмора, не желал слушать оправданий, он был взвинчен до предела и настроен на серьезный разговор.

Вода камень точит.

Юля понимала, что при всем своем реалистическом взгляде на мать, зная ее желание разбить их семью, он, тем не менее, сейчас пребывал в той ситуации, когда не поверить ей невозможно. Тем более, жена своей вины не отрицает. А логика человека устроена таким образом, что все действия, совершаемые втайне, воспринимаются, как направленные во вред.

— Не хмурься, — перешла на серьезный тон. — Я все объясню. У меня для тебя приятная новость.

Туча недоверия и недосказанности уже значительно затмила радость новости, и в голосе, каким она произнесла последние слова, преобладала тоскливая усталость.

— Не слишком ли много хороших новостей для одного дня?

Умышленно сделанное ударение на слове «хороших» резануло такой болью, что слезы выступили на глазах. Не желая, чтобы Игорь увидел их, она отвернулась, а он, воспользовавшись этим, прошел мимо нее к дому и закрылся в ванной.

Из ванной Игорь вышел посвежевший и, кажется, слегка оттаявший. Но на жену по-прежнему взирал строго, с укоризной.

— Рассказывай! — небрежно забросил полотенце за приоткрытую дверь и выключил свет.

— Пойдем…

Юля взяла его за руку, почувствовала, что у него возникло желание выдернуть ее, но он сдержался. Повела его за флигель, где они недавно обустроили уютный уголочек. Там на столе все было готово. Шампанское, коньяк, вино. И ужин — праздничный ужин.

Игорь изумился, глаза полезли на лоб, на некоторое время он забыл, что сердится на жену и должен быть с ней строг.

— Ни фига себе? В честь чего банкет?

Улыбка, наконец-то разгладила суровые морщинки на его лбу, вместо них образовались две приятные складки в уголках возле рта. Он не умел долго сердиться.

— Я же тебе говорила, что у меня — приятная новость, — Юля тоже улыбнулась, загадочно, с хитринкой.

— Колись, неверная жена! — сказано это было уже совсем по-другому, без упрека, словно, как тебе моя шуточка?

Он сел за стол, осмотрел этикетки на бутылках, удивленно присвистнул.

— Наверное, и в самом деле есть повод?

— Я сегодня была в консультации.

— И?.. — лицо Игоря вытянулось в нетерпеливом ожидании, хотя по настроению Юли ему и так было все понятно.

— Будешь скоро гордо именоваться папой!

Юля видела: Игорь не знает, как реагировать на ее слова. По всем канонам он должен был прыгать от радости, но он еще не разобрался в своих чувствах и на лице его скорее угадывались смятение и недоумение. Не потому, что он не хотел ребенка и не ждал его, просто ему нужно было время, чтобы привыкнуть.

Наконец он, что-то для себя решил, даже не решил, вспомнил, наверное, из книжек, фильмов, где возникают подобные ситуации. Поднялся, подошел к ней, обнял, поцеловал. Без слов, молча. Да и не нужны были слова. Они бы все испортили. От них бы в любом случае веяло фальшью.

Затем было шампанское и какая-то суетливая радость. Что-то новое уже витало над ними, и они всеми силами пытались свыкнуться с ним, принять его, научиться ему радоваться. Игорь налегал на коньяк, Юля старалась ограничивать себя и мужественно растянула бокал шампанского на весь вечер.

Постепенно ситуация выровнялась, напряжение ушло, они снова стали естественными.

— А ты знаешь, я сегодня Пашку Смирнова встретила?

— Да? И как он?

— Постарел. Жаль, расспросить ничего не успела. Он увидел твою маму, испугался и сбежал…

— Представляю, — Игорь смеялся весело и искренне. — Такого зрелища кто угодно испугается.

У Юли отлегло от сердца.

Все вопросы были сняты, щекотливые моменты приглажены. Жизнь нормализовалась и после небольшой выбоины снова вышла на ровную, укатанную полосу.

Глава одиннадцатая

На следующий день Игорь привез огромный букет роз. Юля растрогалась до слез.

Она знала об отношении к цветам свекрови, знала, что Игорь всегда робел, покупая их. Отрицание матери засело комплексом в его мозгу. До этого он дарил ей цветы лишь раз, на свадьбе, когда без этого нельзя было обойтись.

А в воскресенье зашел в мастерскую, где она уединялась в дождливую погоду, унюхал запах растворителя и запретил рисовать маслом. Пришлось перейти на акрил. Юля и сама чувствовала, что это неизбежно. Нанюхавшись растворителя, она потом весь день чувствовала тошноту и головную боль. В нормальном состоянии могла бы смириться, но теперь нужно думать о здоровье будущего ребенка.

Конец сентября ознаменовался нудными затяжными дождями. Игорю пришлось оставить машину и добираться на работу и обратно маршруткой. Теперь ему приходилось раньше вставать, а возвращался он гораздо позже.

Юля начала замечать, что он все чаще появляется навеселе и не могла понять причину: ожидаемая радость, или что-то его угнетает, и он при помощи спиртного пытается заглушить некую внутреннюю боль?

Спрашивать напрямую не хотелось. Кроме здоровья, ей нужно было оберегать нервную систему.