Убивство и неупокоенные духи

Итак, на Благовещение, 25 марта 1838 года, Томас Гилмартин поступает в услужение в графский замок. Жалованья он не получает, но хитроумный мистер Фьютрелл вписывает стоимость его услуг в графу «Прочие расходы», каковую ежемесячно предоставляет в графскую контору, и прикарманивает эти деньги. Экран опять разделяется на четыре части, и я сразу понимаю, что представляет собой служба Томаса. Поначалу – никакой ливреи; среди слуг его должность именуется «золотарь», и он дважды в день выносит сто сорок горшков – начинает с изящных фаянсовых pots de chambre из будуаров графини и гостящих у нее дам, потом переходит к более тяжелым «иорданям» в спальнях джентльменов (у некоторых на дне – совершенно непонятно зачем, и без намерения оскорбить правящий дом – красуется изображение королевского дворца) и, наконец, к простым горшкам слуг. Итого двести восемьдесят горшков в день. Их каждый день выносят на задний двор, ошпаривают и выставляют на просушку. Кроме горшков, есть еще стульчаки, спрятанные в красивых лестницах или невинных с виду креслах; внутри таится оловянный сосуд, называемый валлийской шляпой – за его форму и, возможно, в насмешку над крестьянами. В этом сосуде прячутся испражнения дворян и слуг, которые приходится выковыривать специальной лопаточкой и выбрасывать в сточную канаву под открытым небом.

– Горшки и «шляпы» – твоя статья дохода, – говорит главный лакей, большой шутник. – Что в них найдешь, все твое.

Система «статей дохода» действует для всех слуг замка. Статьи дохода мистера Фьютрелла весьма велики – это подношения в виде вина и крепких напитков от поставщиков, снабжающих огромное замковое хозяйство; Фьютрелл бойко сбывает дары богатым фермерам-арендаторам, любящим похвастаться перед дружками: «Это пойло чистое, как слеза; оно из самого замка». Статья дохода главного лакея – свечные огарки. Замковое хозяйство обширно, и бывает, что за одну ночь здесь горит до тысячи четырехсот свечей. По обычаю единожды погашенную свечу не зажигают снова, и главный лакей хорошо зарабатывает на сбыте «длинных огарков» в городские лавки. Такую же выгодную торговлю ведет и кухарка – ибо милорд старомоден и держит на кухне женщину, не желая и слышать о найме французского повара. Кухарка продает мясной сок, капающий с вертела; покупатели приходят с мисочками к маленькой зеленой двери, ведущей в кухню. Поскольку в замке множество ртов и там ежедневно жарят что-нибудь сразу на нескольких вертелах, мясного сока бывает много. Горничные дам и камердинеры джентльменов, конечно, получают обноски с хозяйского плеча. В общем, статьи дохода есть у всех, кроме золотаря. Но даже он лелеет надежды, поскольку, согласно легенде, однажды из «валлийской шляпы» выудили серебряную ложку.

Так Томас-младший и служил бы золотарем, если бы в один прекрасный день графиня не застала его за кражей персика из замковой оранжереи. Персик графиню не взволновал – для того чтобы делать выговоры младшим слугам, графини держат старших слуг. Но ей понравился смазливый мальчишка, и она приказывает, чтобы его сажали править двуколкой, на которой графиня разъезжает по парку, когда дышит воздухом. Так, к неудовольствию мистера Фьютрелла, Томас-младший получает ливрею всего через полгода службы.

Всего одну ливрею – кучера. Но Томас попадает в фавор у графини, которая любит красивых молодых людей, и вскоре его производят в лакеи. Не в важные лакеи – он становится одним из шестнадцати «младших лакеев», выполняющих работу, которая в наши дни ожидается от горничных. Но это значит, что теперь у него целых три ливреи. Одна – на утро, простая, с камзолом, то есть сюртуком без «хвостов»; одна на вторую половину дня – панталоны, чулки, сюртук с хвостами и оловянными пуговицами; и, наконец, блистательная парадная ливрея для появления вечером в столовой и в коридорах: белые чулки, плюшевые панталоны, бархатный сюртук с серебряными пуговицами, а самое главное – пудра для волос. Чтобы придать рыжей шевелюре Томаса положенный белый цвет, требуется огромное количество пудры и помады. И каждое утро, до завтрака, ему приходится мыть голову, поскольку днем пудры не положено. Но Томас-младший наслаждается пудрой. Бесстрастное лицо и умение изящно кланяться – почтительно и притом безлично – помогают ему подняться высоко по служебной лестнице. К тридцати годам он становится главным лакеем, а мистера Фьютрелла хватает первый удар (третий окажется смертельным), и он удаляется на покой и больше не может никого тиранить.