Ублюдки

Солнце стояло уже очень высоко, когда Витя Колышкин остановился наконец передохнуть. Голова немного кружилась от горного воздуха. Витя достал из кармана небольшую пластиковую бутылку с водой, стал жадно глотать. Потом оторвался от неё, посмотрел, сколько осталось, и решил, что допьёт до конца. Всё равно пить он уже больше не будет.

Бросив бутылку вниз, Колышкин посмотрел, как она сначала покатилась, а потом застряла в кустах.

Больше смотреть было не на что, море отсюда всё равно не видно, надо подниматься выше. Витя постоял ещё немного, вздохнул и продолжил путь.

До скалы оставалось не так уж много, может быть с полкилометра, но чем дальше, тем круче, тем труднее. И хорошо даже, что труднее, ему это только поможет, только укрепит перед испытанием.

Колышкин упорно лез вверх. Он немного волновался, но в то же время понимал, что в его жизни сейчас происходит нечто очень важное.

Решение, которое он принял, автоматически переводит его из категории обыкновенных мальчишек в разряд героев, тех, о ком сочиняют песни и снимают фильмы. И он, Витя Колышкин, к этому готов, он доведёт до конца всё, что задумал.

Вообще-то, если оглянуться на прошлую жизнь, то станет ясно, что ничего в ней зря не происходило, что вся она просто была подготовкой к этому великому дню. Ещё когда год назад ему в руки попала потрёпанная книжка «Легенды и мифы Древней Греции», он уже почувствовал что-то особое.

Только тогда Витя многого не понимал. Книжка стала его любимой, он выучил наизусть все мифы, помнил всех героев, богов, титанов. Но ошибался в одном, самом главном. Колышкин считал, что эта потрясная книжка не имеет никакого отношения к жизни, что жизнь – одно, а легенды и мифы совсем другое.

Теперь он понял, как был неправ. Все мифы на самом деле имели под собой, как выражается Фёдорыч, реальную основу, они были чистой правдой, уж теперь-то он знает.

Всё повторяется в мире, и древние истории, пересказанные в книжке Н. А. Куном, случаются и в наше время тоже.

Когда директор лагеря, Владимир Фёдорович, в первый раз пригласил его к себе и попросил совета и помощи, потому что не мог справиться с бузой 5-го отряда, Витя был так горд, что тогда и не подумал про книжку. Это уже он потом сообразил.

После того, как конкретно помог Владимиру Фёдоровичу укрепить свою власть в лагере. Ведь только благодаря Колышкину ему это удалось, хрен бы он сам справился, никто в отряде его тогда не боялся…

Витя остановился, перевёл дух, смахнул с лица пот и полез дальше. Скала уже была видна хорошо, ещё часок, и он там.

Да, если бы не он, наверняка ничего бы у Фёдорыча не получилось. Это ведь Витя постоянно рассказывал ему, что происходит в отряде, что и кем задумано ночью сделать, кто курит, кто приносит травку, кто онанирует, и так далее.

Кабы не все эти ценнейшие сведения, стопроцентно у Фёдорыча ни хрена бы не вышло. Его, кстати, вообще собирались наказать, уже и план тайный составили.

Опять же, если б не Витя Колышкин, ещё неизвестно, чем бы кончилось. А так директор всё про всех знал, мог любую неожиданность предусмотреть.

Ну а после того, как по Витиному совету он выгнал из лагеря и отправил домой двух самых главных зачинщиков, Мищенко и Ферапонтова, всё сразу и успокоилось, буза кончилась, никто уже против Фёдорыча не выступает, все боятся.

И где, спрашивается, награда Вите Колышкину?

В жопе, вот где.

Как только Колышкин стал не нужен, так Фёдорыч и замечать его перестал.

А раньше всё время объяснял Вите, какие они друзья неразлучные и какой он, Колышкин, такой-растакой, особенный. Витя, конечно, и сам про себя кое-что понимал, но всё ж таки от директора приятно было это услышать, чего говорить.

А теперь Фёдорыч на чаёк или телевизор уже к себе не приглашает. Хорошо хоть ребятам его не выдал, тогда бы точно Вите трындец.

Но сторониться Колышкина он стал. С таким видом мимо ходит, для меня, мол, все равны.

Как же, «равны»!

У Фёдорыча теперь Танька Сороквашина в любимчиках, поэтому ему и не до Вити, чего ж тут непонятного. Он, небось, Таньку зажимает у себя в домике, щупает, с Витей-то такие номера не очень проходили…

Колышкин опять остановился, сердце уже выскакивало, уж больно крутой пошёл подъём. Но ничего, чуть-чуть осталось.

С одной стороны, вроде в лагере тихо стало, а с другой – с каждым днём всё хуже и хуже. Стал Фёдорыч всех на виноградники гонять, лозу подвязывать. С кем-то он там договорился за бабки. И всем объяснил, что это часть программы, трудовое воспитание, и что лагерь, мол, на самообеспечении.

Только что это за программа такая и куда эти бабки заработанные идут, никто не знает. Сам бы попарился целый день на жаре!..

Ну, Витя и придумал способ, как быстро норму выполнять. И всех научил. Дело нехитрое. «Элементарно, Ватсон!». Защепки от белья, которое на заднем дворе сушится, используются.

Вместо того, чтобы весь день пахать, за пару часов тогда всё сделали. С виду-то вроде нормально, можно купаться идти, отдыхать. Ну, они и пошли.