Ублюдки и стрелочники

― Это все относительно. Не нужно сравнивать себя с другими.

― Сравнивать себя с другими неправильно, ― согласилась я

Он закусил губу и подпер подбородок руками, тем самым показав, что тот весь во внимании.

― А теперь расскажи мне, почему твои прекрасные щеки покраснели, выложи мне свои самые грязные секреты. ― Я выдохнула и заправила выбившуюся прядь за ухо, рассматривая кухню. Вдыхала запах нашего обеда, продлевая неизбежное. ― Я жду.

― Ладно, ― сдалась я перед тем, как посмотреть ему в глаза, интерес, который я увидела в них, заставил меня вздохнуть. ― У меня был секс с защитником футбольной команды в школьной лаборатории. Это был мой первый раз, он был нежным со мной. До этого мы много флиртовали, ― призналась я и посмотрела на свои ногти. Я не получила тогда оргазм, но в тот момент это было неважно. Это было грубо, страстно… И быстро.

― Ага, ― ответил Хамильтон, ― вы встречались?

― Не совсем, я просто помогала ему подготовиться к экзамену по химии.

― Мне кажется, я видел похожее порно, ― ответил он дерзко и положил руки себе на колени.

Я проигнорировала его комментарий.

― Это было весело, я чувствовала себя дико и легко. Но потом он написал мне об этом, и мама увидела его сообщение, ― призналась я. ― Она была в бешенстве, заставила пить противозачаточные и потом еще наказала. Сказала, что не хочет, чтобы я разрушила свою жизнь, как она. ― Я никогда не говорила ей, что ненавижу чувствовать себя, будто я ― ошибка. Мама узнала о моем первом разе и превратила это во что-то ужасное, заставила почувствовать себя неправильной. ― Мама также заставила меня прочитать про все ЗППП и угрожала различными наказаниями. Она сказала мне, что мое тело ― это цветок, а каждый раз, когда я сплю с кем-то, я отрываю лепесток.

Хамильтон сжал губы.

― Тебе не кажется, что это токсично? ― спросил он, его лицо было серьезным, а глаза расширились в неверии.

― Но я знаю, почему она так говорила. Мама хотела, чтобы у меня было то, чего у нее не было. Думаю, что когда всю жизнь ты живешь в обидах и страхе, трудно говорить или делать правильные вещи. Я просто чувствовала, что должна делать все, что она не смогла, понимаешь? Во всяком случае, я встречалась с тем парнем еще пару раз, когда мама работала допоздна, но чувство вины давило на меня, и я быстро прекратила это.

Лицо Хамильтона излучало злость, он встал, схватил тарелку и кинул ее в раковину.

― Я думаю, он просто не был достаточно хорош для того, чтобы заставить тебя остаться, ммм? ― спросил Хамильтон, он стоял ко мне спиной. ― Думаю, в этом есть какой-то смысл, мы все пытаемся быть тем, кем нашим родителям не получилось стать. Это и есть причина, по которой я решил быть счастливым.

― Счастливым? ― спросила я, пока он ополаскивал свою тарелку.

― Это единственное, чего у Джека Борегара нет, ― сказал Хамильтон и повернулся ко мне.

― Джозеф кажется очень счастливым, ― возразила я.

― Ключевое слово здесь ― кажется, Лепесток. Легко казаться одним, а быть совершено другим. ― Я просто кивнула. Хотя понимала Хамильтона, но отказывалась верить его словам.

― Это был долгий день, давай разложим тебе диван.

Я кивнула.

― Хорошо, спасибо. ― Наш разговор становился все тяжелее.

Мы пошли в гостиную, Хамильтон нашел запасную простынь и пуховое одеяло для меня.

Я готовилась ко сну в ванной и думала о нашем с Хамильтоном разговоре. Отчаянно пыталась понять их странные семейные отношения. Что-то подсказывало мне, что это началось после того, как его мама умерла. Но почему?

Хамильтон поставил стакан с водой на кофейный столик возле дивана, пока меня не было.

― Я уйду до того, как ты проснешься.

Он встал и ушел, тем самым не дав мне шанса ответить.

― Спасибо, что позволил мне остаться! ― крикнула я, но единственным ответом мне был звук закрывающейся двери его спальни.

Глава 5

Я проснулась от того, что Маленькая Мама скулила, а незнакомый голос разговаривал с ней.

― Успокойся, маленькая соплячка. Ты и так съела уже три вкусняшки, а если съешь больше, то все отложится на твоих бедрах, твой метаболизм уже не тот. ― Я села, футболка, в которой я обычно спала, сползла с одного плеча. Зевнула и осмотрела темную комнату, пытаясь понять, где нахожусь.

Хамильтон.

― Отлично, ты проснулась, ― сказал хриплый голос. Я посмотрела на край дивана, возле него стояла красивая девушка. Она была одета в серый топ и свободные джинсы. В ее пухлой губе красовался пирсинг, а темная кожа казалась гладкой. Девушка была высокой и подтянутой. ― Хамильтон уже ушел, но объяснил всю ситуацию. Я Джесс.

Хамильтон ушел? Я встала и нервно подошла к ней.

― Привет, я Вера, очень приятно с тобой познакомиться. ― Протянула руку для рукопожатия, а Джесс просто подняла бровь с пирсингом.

Я стояла достаточно близко для того, чтобы увидеть вкрапления золотого в ее карих глазах и почувствовать запах сигарет. Между ее передними зубами была узкая щель, а на брови выбрита тонкая полосочка.

― Извини, дорогая, все члены семьи Хамильтона ― мои враги. Освежись и проваливай, ах, и еще — иди на хуй.