Ублюдки и стрелочники

— Я же пробросила тебя оставить меня в покое, — прошипела я, наступив ему на ногу.

Хамильтон издал гортанный стон в тот момент, когда моя шпилька встретилась с его туфлей. Он опустил меня и скривился от боли, а я пошла прочь, захватив с собой бокал с шампанским. Вскоре Хамильтон догнал меня, я почувствовала его голодный взгляд на мне. Он, как волк, преследовал свою добычу.

Я не поворачивалась к нему, вместо этого мой взгляд был прикован к другому концу комнаты, где мама и Джозеф приветствовали гостей. Ранее она вежливо поздоровалась со мной, но сейчас была слишком поглощена болтовней с влиятельными людьми. Я сделала глоток и продолжила наблюдать за ними. Джозеф ярко улыбался. Его спина гордо выправлялась, когда он пожимал руку очередному дипломату. Мама покорно стояла рядом с ним, ее волосы были собраны в элегантную прическу, а золотое вечернее платье спадало до пола. Я смотрела на ее живот, думая о ребенке. Буду ли я общаться со своим младшим братом или сестрой?

— Ты поэтому меня заблокировала? — спросил Хамильтон, его голос послал волну мурашек вдоль моего позвоночника. — Ты пытаешься угодить своей мамочке? Думаю, я понимаю тебя. Если бы Джозеф мог, он отправил бы меня в ад, если бы ему дали хотя бы пятьдесят процентов вероятности, что он меня больше никогда не увидит. Мне кажется, для него приготовлено отдельное место в аду еще с тех пор, как он был ребенком.

— Разве это имеет хоть какое-то значение? — спросила я низким голосом, поворачиваясь к нему. — Я же сказала — все кончено. Почему ты до сих пор здесь?

Хамильтон усмехнулся и схватил бокал с шампанским. Глядя на меня своими темными глазами, он выпил алкоголь за один раз. Как только бокал опустел, поставил его на ближайший столик и вытер свои мягкие губы тыльной стороной ладони.

— Здесь бесплатная выпивка и одна очень красивая девушка.

Мои брови поднялись.

— Так вот почему ты проводишь время со своей семьей, которую явно ненавидишь? — недоверчиво спросила я.

— Разве нужны еще какие-то причины? — спросил он, прежде чем подойти ко мне еще ближе.

Хамильтон постоянно вторгался в мое личное пространство.

Я бросила взгляд через плечо на маму. Ожидала, что она будет хихикать над чем-то, что сказал Джозеф, но нет, она смотрела на меня. Она стояла, натянутая, как струна, а ее грудь гневно поднималась и опускалась, что заставило меня покраснеть от стыда. Сидевший рядом с ней Джозеф сохранял бесстрастное выражение лица, но агрессивно поправлял запонки.

— Пожалуйста, оставь меня в покое, — прошептала я.

Я не хотела неприятностей.

Не хотела усложнять вещи, особенно ради мамы.

— Теперь я даже не могу поговорить с тобой? Это нечестно. У меня есть для тебя работа, и именно об этом я хотел поговорить, — надулся Хамильтон.

— Что? — Работа?

— Завтра я уезжаю на вышку. Они позвонили и попросили меня приехать раньше. Джесс официально съехалась с Инфинити, и мне нужен кто-то, кто присмотрит за Маленькой Мамой, пока меня не будет. И я вот думаю…

Точно! Мы же говорили с ним об этом.

— Да. Конечно да. Могу я забрать ее сегодня вечером? Что вообще ей нужно? Я должна купить лежанку для нее себе в квартиру? А может лучше будку? А еще угощения, игрушки и поводок.

Хамильтон ухмыльнулся.

— Вау. Остановись. У нее все это есть. Я могу привести все завтра, но тебе придется разблокировать меня. Мне нужно иметь возможность общаться с Маленькой Мамой по FaceTime хотя бы раз в день.

Я прищурила глаза.

— Ты хочешь с помощью собаки общаться со мной?

— Я просто использую все преимущества, которые у меня есть. Во всем виновата моя кровь Борегаров, — ответил Хамильтон, прежде чем протянуть руку и провести указательным пальцем по моей руке. Я вздрогнула от его прикосновения.

Бля, сейчас не то время и не то место.

— Отлично. Я присмотрю за ней. Но этого, — я указала рукой между нами, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, — между нами быть не может.

— Конечно, может, — прошептал Хамильтон. — Чего же ты боишься? — Я оглянулась на свою маму. Она что-то шептала Джозефу, но ее глаза были прикованы ко мне.

— Почему Джозеф так ненавидит тебя? — спросила я.

Былая игривость в выражении лица Хамильтона тут же исчезло.

— За эти годы я дал Джозефу множество поводов для ненависти. Ненависть к кому-то не делает тебя правильным, а других неправильными, это просто выход для обиды. А в нашей семье много обид, Вера. Я уверен, что ты скоро узнаешь все об этом. Это тебя пугает?

— Немного, — признала я.

Хамильтон обхватил меня за запястье своими длинными пальцами.

Напряжение и притяжение между нами чертовски утомляло.

— Пойдем со мной, — прошептал он, прежде чем потащить меня сквозь толпу подальше от вопросительных взглядов моей мамы, но я все еще чувствовала ее жесткий взгляд на моей спине.

Мы вышли из бального зала через боковую дверь, затем пошли по длинному темному коридору в другую часть здания. Высокие стеклянные окна тянулись вдоль стен, мимо которых мы проходили, и я видела пышный сад за ними.