Ублюдки и стрелочники

— Думаю, что ты единственный парень, который может меня разозлить и возбудить одновременно. Кажется, я говорила тебе, что этого не может случиться, а? Хамильтон опустил мою ногу, его рот блестел от моего удовольствия.

— Ты же говорила, что хочешь, чтобы я тебя уничтожил, Лепесток, — прошептал он.

— Перестань называть меня так.

На меня нахлынула новая волна стыда. Что, черт возьми, я только что сделала? Неужели я так серьезно изголодалась по сексу, что позволила ему…

О, черт. Это было плохо. Это было очень плохо. Мы не должны быть здесь. Что, если кто-нибудь увидел нас, как мы идем вместе? Я сто процентов выгляжу так, будто у меня только что был секс, и это просто вопрос времени, когда кто-нибудь заметит, что мы с Хамильтоном улизнули вместе.

— Я так облажалась. Это была плохая идея.

Я отодвинула его в сторону и пошла за платьем, которое лежало на полу, стараясь не смотреть на внушительный стояк, торчащий спереди его классических брюк.

Я ему ничего не должна.

Это была ошибка.

— Вера? — позвал меня Хамильтон тогда, когда я подняла мятый шелк с пола.

— Что? — рявкнула я, внезапно почувствовав себя подавленной, перевозбужденной и просто ужасно из-за всего этого.

— Ты кое-что забыла.

Я натянула платье и посмотрела на него сверху вниз.

— Я обязана вставать перед тобой на колени.

— Не обязана, — начал Хамильтон, подходя ближе ко мне. Его руки потянулись, чтобы помочь мне поправить бретельки платья. — Я говорю о твоих трусиках. Сделка есть сделка.

Я фыркнула.

— Не припоминаю, чтобы я на что-то соглашалась.

— Я считаю, что это справедливая награда за хорошо выполненную работу. Я проведу следующие две недели на буровой вышке с четырнадцатью другими мужчинами. Это меньшее, что ты можешь сделать для меня.

Я закатила глаза, а Хамильтон ухмыльнулся. В комнате было темно, но маленький лучик света освещал его голодное выражение лица. Одного его взгляда было достаточно, чтобы я смело полезла под юбку и стянула промокшие трусики по своим все еще дрожащим ногам.

— Такая послушная, — поддразнил он, когда я отдала ему их. — Вера, с тобой приятно иметь дело.

Он доставил удовольствие только мне.

Глава 11

Пока я шла обратно через зал с раскрасневшимся лицом и растрепанными волосами, я понимала, что кто-то точно догадается, чем мы с Хамильтоном только что занимались. Я все еще отходила от принесенного мне удовольствия. Каждый шаг дразнил меня. Каждое сжатие ног вместе посылало волну желания по всему моему телу.

— Перестань ерзать, ты выглядишь виноватой, — прошептал Хамильтон с довольной улыбкой. Он выглядел гордым собой, облизывая губы и следуя за мной.

Многие люди уже сидели за столиками, готовые насладиться различными деликатесами, и параллельно сплетничали. А вот у меня совсем пропал аппетит.

— Я и так виновата, — прошипела я. — Предстань ходить за мной по пятам.

На самом деле я не хотела, чтобы Хамильтон перестал ходить за мной. Кроме моей мамы, он был единственным для меня знакомым человеком здесь. Но это было к лучшему, что я отталкивала его.

Мы и так зашли слишком далеко. Это было именно то, чего я пыталась избежать с самого начала. Если бы всем стало известно, что я очень хочу младшего брата Джозефа, это вызвало бы шквал дерьма в СМИ.

Это табу и крайне неправильно.

— С кем мне еще поговорить? На этой вечеринке душно. Хочешь уйти? У меня дома маринуется пара стейков. Я даже нарушу правила и дам тебе бокал вина. Тебе срочно нужен поддельный паспорт.

Я потерла переносицу и продолжала идти к буфету. Мне просто нужно выпить, вернуться домой и смыть Хамильтона с кожи.

— Ты так горячо выглядишь, вся такая взволнованная, — прошептал Хамильтон. — Так забавно наблюдать, как твои щеки краснеют. Ты думаешь об этом, Вера? О том, что у меня все еще остался твой вкус на языке?

— Перестань такое говорить, — умоляла я. — Такое ощущение, что ты хочешь, чтобы каждый человек в этой комнате узнал об этом.

— Что, по-твоему, самое худшее, что может случиться? Я имею в виду прям самое-самое.

— Люди могут разгруститься слухи, — призналась я. — Это может принести дискомфорт маме.

— Я не думал, что ты волнуешься о том, что люди скажут про тебя. Так не интересно. Жизнь гораздо веселее, когда ты не пытаешься оправдать чужие ожидания.

Я уставилась на Хамильтона, на его блестящие губы, дикие глаза и растрепанные волосы.

— Тебе все равно, что другие думают о тебе?

— Да, мне все равно. Я забочусь только о том, чтобы хорошо повеселиться, чувствовать себя хорошо и делать все, что я только захочу. Жизнь слишком короткая, чтобы жить по чужим правилам, Вера.

— Мне кажется, что у меня на лбу написано, что мы только что сделали, — нахмурилась я, пока поправляла ремешок на платье.

— Ты знаешь, что очень интересно? Ты бы хотела, чтобы мы занялись сексом на людях? — Я покраснела и отвернулась от него.

— То, что было между нами, было просто ужасно. Очень ужасно.

— Думаю, то, как ты кричала мое имя, должно означать, что тебе очень понравилось, — ответил Хамильтон низким голосом. — Было так чертовски хорошо, что я собираюсь дрочить с мыслями о тебе, о том, как ты кончила на мой рот. Ты такая сладкая.