Убрать ИИ проповедника (СИ)

Стеша выглядела поживее. Она ещё не растратила стройности, в отличие от мужа, именно так она говорила о Муслиме, держалась прямо, ходила быстро, вставала со стула, как девчонка, любила пошутить, временами даже похлеще, чем Марго. Старой и потерянной её делали грустные серые глаза и руки с явными признаками артрита. Иногда она застывала и смотрела вдаль, сквозь стену, как будто заново переживая случившееся с ней, что-то очень непростое и ранящее. В такие минуты уголки её губ опускались, и вся фигура приобретала какую-то мешковатость и бесформенность. Эдвард чувствовал, что она хлебнула беды, и видел, как она пыталась изо всех сил держаться.

Муслим старался ничем её не расстроить, не обидеть, всегда слушал её самым внимательным образом. Видимо, это у него уже вошло в привычку, и он давно поставил жену на первое место. С другой стороны, его никак нельзя было назвать слабаком, в нём чувствовался характер и лидерство. Через что они прошли, кто они, почему решились прийти в клинику…

Это был круг общения на ближайшие месяцы программы. Каждый подписал договор о неразглашении с очень жёсткими условиями. О прошлой жизни новых знакомых спрашивать запрещалось. Можно было только догадываться и строить предположения, но Марго посоветовала ему не засорять голову тем, что он не осилит, и не стараться никого перехитрить. Спокойная и уверенная. Это больше всего его и беспокоило. Эдвард никак не мог достичь такой степени пофигизма к собственной судьбе.

Вторым вопросом, нарушавшим его ночной сон, было предчувствие исполнения той тайной миссии, которую они с Марго должны были осуществить прежде, чем получат свободу. Какова цена этой миссии, какова его там роль, и не принесут ли его в жертву, как запасного игрока. И потом, зачем им вбивали столько знаний и информации, как студентам супер университета или космонавтам, которым предстоит отстаивать честь планеты на межгалактической викторине. Блин!

Иногда, чтобы спрятаться от нервотрёпки Эдвард вставал с постели и уходил плавать в бассейн — до изнеможения. Почти у самой воды стояло небольшое устройство для выбора музыки, если кому-то хотелось плавать под любимую мелодию. Эдвард часто выбирал старые хиты. Ему казалось, что если он будет слушать Стиви Уандера, Майкла Джексона, Анну Герман или Челентано, то будет вспоминать себя молодым, и та жизнь, от которой навсегда добровольно убежал, постепенно превратится в давно просмотренный фильм, о котором и вспоминать-то будет некогда. Да и что там вспоминать! Впереди новые эмоции на другом, так сказать, витке развития.

Эдвард скинул халат с неизменной кувшинкой на грудном кармане и ткнул пальцем на Муслима Магомаева. Песня называлась «Мелодия». После вступительных аккордов Эдвард услышал знакомый голос мега-звезды советской эстрады: «Ты моя мелодия, я твой преданный Орфей» Прыгнул в воду и поплыл, прокручивая в памяти, навеянную песней одну из праздничных пьянок в день годовщины Великой Октябрьской Революции.

Какую точно он, конечно, сказать не мог. Обыкновенный праздничный ужин из прошлого, каких было не пересчитать, в гостях у кого-то: банка шпрот на блюдце, стоявшая прямо перед его тарелкой, гогот друзей, песни под гитару, салют за окном. Он плыл, а Магомаев запел про море: «Море, возьми меня в дальние дали парусом алым вместе с собой» Эдвард остановился, упёрся ногами о дно, закрыл глаза и дослушал песню до конца.

Он уже почти успокоился и начал вспоминать арабские слова из программы Центра, которые слушал вечером в наушниках на кровати: асадун, хыртитун, кырдун, бакаратун. Как только он открыл глаза, сразу увидел перед собой Муслима. Не Магомаева, конечно, а своего нового приятеля по эксперименту. Он тоже стоял и слушал своего тёзку. Когда Муслим был раздетым, то не производил впечатления полной розвальни — у него были толстоватые, но мускулистые волосатые, как у большинства восточных мужчин, ноги и руки и относительно крепкая спина, которая из последних сил носила толстый живот хозяина. Видимо, Муслим раньше, в той жизни, не отказывал себе в жареных барашках и шакер-чурек с пахлавой.

— Ты давно вот так плаваешь? — спросил Муслим.

— Раз шесть плавал. Успокаивает нервы. Иногда мне кажется, что в конце эксперимента я превращусь в кого-то совершенно другого, и мне немного не по себе, — шагнул на запретную территорию Эдвард.

— Ты даже не представляешь, как быстро привыкнешь к себе другому, тело будет опять гибким и сильным. Я знаю. Только не спрашивай откуда, — Муслим шумно прыгнул в воду, обрызгав Эдварду всё лицо.

Тот не стал продолжать разговор, вылез из воды и поспешил восвояси. Ещё неизвестно, как отреагируют на их ночные плавания «хозяева», не говоря уже об общении в неположенное время суток с представителем чужой пары. Да и Марго начнёт выпытывать, почему у него бессонница и всё такое.