Убыль Русская. 1917–2017. Беседы о демографии

Беседа 21. Что определяет народ.

Швецов. Мы очень много говорили о русском народе, о русском самосознании. При этом я никак не могу отделаться от ощущения, что единого толкования этих понятий в российском обществе сейчас нет.

Башлачёв. Понятие «народ» не подразумевает множества толкований и складывается из давно определённых вещей.

Во–первых, для каждого народа я бы выделил важнейший принцип. Это — самосознание.

Ни один чеченец не откажется от своей национальности.

Швецов. Везде возможны исключения.

Башлачёв. Да, один–другой откажется, но это — на уровне погрешности относительно остальных чеченцев.

Не откажется литовец. Не откажется финн.

И в русском народе живёт это самосознание.

Осознание своей русскости. А чтобы иметь самосознание, то сознавать–то надо на каком–то языке. На русском же.

Самосознание и язык — они же неотъемлемы друг от друга!

Их не оторвёшь. То есть самосознание существует на том языке, на котором человек мыслит.

Швецов. Современный русский язык, даже в его литературном варианте — это некий американо–немецко–русский суржик, под завязку забитый искорёженными позаимствованными словами.

И этот маховик не сбавляет оборотов. Разве это не размывает упомянутое самосознание, коль оно неразрывно связано с языком?

Башлачёв. Да. Это — серьёзная проблема. И она как раз и связана с сегодняшними трудностями в национальном сознании русских.

Швецов. Может быть проще — не престижно быть русским?

Именно поэтому в запас употребляемых слов люди и подсыпают иноземные словечки — чтобы казаться не тем, кто ты есть на самом деле.

Башлачёв. Александр! Вот ты и определил основную проблему — если человек стыдиться своего самосознания, то что из себя представляет такой народ?

Швецов. То есть проблема не в замене слова «галоши» на «мокроступы», как предлагал Владимир Даль, а в том, чтобы устранить причины, которые побуждают людей это делать?

Башлачёв. Именно так!

Швецов. Не столь давнее прошлое изобилует примерами, когда народ утрачивал свой язык, но при этом с самосознанием был полный порядок. Судьба ирландцев — подтверждение моему слову.

Тем не менее, соглашусь, что это можно считать исключением. С языком и самосознанием определились.

Что ещё определяет народ?

Башлачёв. Второе — география. Ведь условия жизни в Архангельской области и в Италии совершенно разные.

Вот Европа не знала, что такое сани.

Но на Русской равнине жить без саней было невозможно.

Потому что шесть месяцев в году лежит снег — на телеге не наездишься. Поэтому и существовала поговорка "Готовь сани летом, телегу — зимой".

Каждый русский земледелец знал, что период землепашества не более пяти–шести месяцев. А чаще всего — четыре.

А в остальное время что делать?

Вот говорят: "Сидел Ваня на печи — ел калачи!". Калачи–то ещё надо иметь! А ещё семья — надо же кормить.

Поэтому на Русской равнине в русском народе существовало два типа экономики — зимняя и летняя.

Летняя — доходы от земли, а зимняя — доходы от промысла.

Швецов. Европейские языки пестрят поговорками, являющимися полным подобием «готовь сани летом…». Европа — не Камерун, где зимой–весной–летом–осенью — плюс двадцать восемь.

Если верить ДНК-генеалогии, то предки русских изрядно поколесили по Евразии, прежде чем осесть на Русской равнине.

Не думаю, что им при этих забегах было до двух экономик.

То о чём Вы говорите — это привязка к месту. Подстройка под погодные условия и текущий производственный уровень.

У русского народа нет больших поселений в какой–нибудь тёплой южной стране.

Поэтому доказать прошито или нет в крови у русского человека стремление к саням и телегам, не представляется возможным.

Хотя…