Убывающий мир: история «невероятного» в позднем СССР

Русский национализм и «советское невероятное» имели много точек соприкосновения; писатель-националист Леонид Леонов интересовался «летающими тарелками», художник-националист Илья Глазунов был одним из первых адептов «фолк-хистори» (идеологизированных нарративов о том, что русские – древнейший народ мира)[591]; националистических сантиментов не чужды и две «невероятные» исторические теории, созданные в «длинные семидесятые»: полумистическая концепция Льва Гумилёва о приходящих из космоса «пассионарных толчках» и рождении великорусского «суперэтноса» и ревизионистская «новая хронология» математика Анатолия Фоменко, радикально удлиняющая русскую историю и объявляющая Россию фактической ровесницей Древнего Египта и Древней Греции. Однако лучше всего буржуазная природа русского национализма видна благодаря его тесным связям с дискурсом о «невероятном здоровье» – обеспокоенность «вымиранием русского народа» и проекты оздоровления нации были общим местом в рассуждениях многих приверженцев «русской идеи». Выразительным примером можно считать «движение трезвенников», инициатором которого в начале восьмидесятых стал Федор Углов – известный ленинградский хирург, убежденный, что государство намеренно спаивает русских людей[592]. (В частности, Углов боролся за исключение кефира из рациона питания в детских садах, полагая, что содержащийся в кефире алкоголь с младых ногтей приучает детей к пьянству[593].) В 1983 году идеи Углова были подхвачены в Новосибирске, где образовалось первое в СССР Добровольное общество трезвости (ДОТ) (показательно, что именно члены ДОТа составили чуть позднее костяк новосибирского отделения националистического Общества «Память»)[594], а после выхода в 1985 году влиятельной книги Углова «В плену иллюзий» концепция радикального отказа от алкоголя распространилась по всей стране. В качестве каналов циркуляции националистических идей функционировали и книги о траволечении. Так, Свиридонов в «Родниках здоровья» чередует номенклатуру лечебных растений с гимнами красоте родного края («Как приятно после работы отдохнуть в тени раскидистого дерева, присесть или прилечь на теплую мягкую траву, вдохнуть неповторимый аромат земли, хвои, листьев и благоухающего вокруг разнотравья»[595]), горько сетует на жителей больших городов, варварски выкапывающих из земли зверобой, и обильно цитирует тексты Леонида Леонова, Владимира Солоухина и Владимира Чивилихина. Вместе с описанием целебных свойств барвинка и омелы адепты «травного ренессанса» проводят идею необходимости возврата к корням и истокам; панацеей оказывается уже не отдельное вещество, но весь (находящийся под угрозой) мир русской природы: нужно «научиться на сто процентов использовать целительные силы природы для того, чтобы жить дольше и не болеть…»[596]. Эта тяга к экологически и национально чистой России, где только и возможна здоровая жизнь, при соединении с вопросами медицины порождает самые неожиданные теории: Александр Микулин объясняет, что здоровье предков связано с их хождением босиком (позволявшим получать от земли недостающий отрицательный электрозаряд[597]; современным же людям, изолированным от почвы, необходимо специально «заземляться»: «Лучшим средством заземления является любой голый или изолированный металлический провод, одним концом припаянный к крану, к трубе водопровода или батарее отопления, а другим, голым, концом через нержавеющую пластинку прижатый к телу человека (лучше всего к ступням). Во время умственного труда полезно держать металлический заземленный проводом шарик или другой металлический предмет в левой руке, а во время сна конец заземленного мягкого тонкого голого провода может лежать, например, поверх простыни, охватывая тюфяк»[598]); эколог Фаттей Шипунов доказывает, что звон церковных колоколов убивает вирус гриппа (и потому на Руси почти не болели: «Ставились эксперименты. Во время колокольного звона вокруг Елоховской церкви были расставлены чашки Петри с вирусами гриппа (sic!). Прослушав колокольный звон, вирусы гибли!»[599]), а биолог Борис Токин считает, что все дело в обилии хвойных лесов, выделяющих «целебные яды»: «Один гектар можжевелового леса может за сутки выделить в воздух 30 килограммов летучих фитонцидов! Этим количеством в точных лабораторных опытах можно уничтожить микробов, которые находятся во всех закоулках большого города»[600].

Именно специфическое сочетание интереса позднесоветского общества к «невероятному здоровью», целебным силам природы и буколическому образу жизни становится причиной огромной популярности Порфирия Иванова, придумавшего «систему природного оздоровления».