Убывающий мир: история «невероятного» в позднем СССР

Проблема в том, что воспитываемый таким образом здоровый советский человек уже не готов расходовать свое здоровье и свои внутренние резервы на благо страны и общества; его давно не влекут ни космос, ни океан, ни тайга, ни целина. Если раньше «советское невероятное» было практически бездомным и легким на подъем, запросто едущим с рюкзаком в обсерваторию для наблюдения Марса, с палаткой в горы на поиски йети, то теперь оно комфортно располагается в двухкомнатной квартире, ужимается до размеров кухни и спальни, приспосабливается к нуждам сугубо городского человека. Недаром Порфирий Иванов в своем тексте «Детка» (написанном в ответ на вопросы читателей «Огонька» в 1982 году, за год до смерти) советует ходить босиком по земле именно «в 12 часов дня воскресенья»[617] – то есть в выходной день, когда горожанину удобно выбраться на природу. Недаром Николай Амосов отмечает, что для оздоровительного бега «нужно слишком рано вставать, пока людей мало и автомобили воздух не испортили»[618]. Недаром брошюра Лазаря Сухаребского «Жить не старея» имеет подзаголовок «Советы занятому человеку»[619], а книга Виктора Верещагина о йоге рассматривает асаны прежде всего как средство борьбы с гипокинезией[620]. Мечта о «невероятном здоровье» цветет в основном в головах образованных горожан, идеологией которых окончательно стала криптобуржуазность и отношение которых к социуму все чаще напоминает тэтчеровское «нет никакого общества, но только отдельные мужчины и женщины» (живущие в отдельных удобных квартирах). К периметру такой квартиры сводится теперь весь некогда широкий мир советского человека: вместо Индии в нем – две-три йоговские позы, вместо космоса – чудесный экстракт элеутерококка (и гиподинамия), вместо лесов и полей – сбор из ромашки и зверобоя, вместо озер – обливание холодной водой под душем. Можно даже не бегать трусцой – ведь Микулин изобрел виброгимнастику, а по телевизору идет передача «Ритмическая гимнастика» (удобно заниматься прямо перед экраном!)[621]. Фитотерапия и закаливание совмещаются в новой моде на русскую баню – но и ради нее вовсе необязательно выходить из дома: «Кто не имеет возможности посещать русскую баню или сауну, можно порекомендовать сделать домашнюю парильную камеру, которая вполне может уместиться в рюкзаке. Такая баня в рюкзаке состоит из паровой камеры, сделанной из полиэтиленовой пленки. <…> Парообразователем служит бытовая скороварка, в которую можно залить настои лечебных или ароматических трав»[622], – советует один автор; «Я устраиваю парную на кухне. Горячий воздух подаю с помощью пылесоса от духовки газовой плиты. <…> Из толстого полиэтилена я сшил своеобразный “скафандр”, оставив лишь отверстия для головы и шланга»[623], – предлагает решение другой; ворошиловградец Григорий Фахрутдинов изобретает баню в шкафу[624], ленинградец Александр Массарский – портативную баню в чемодане[625].

Попарившись в полиэтиленовой бане – или выпив травяного чая – или съев мумиё (считавшееся когда-то копченой шерстью снежного человека, а теперь ставшее очередной метонимией здоровья) – или подышав верхушками легких – или попрыгав на пятках – или полежав в шавасане, советский криптобуржуа садится перед телевизором, транслирующим фильмы о достижении силы и долголетия: «Мумиё – легенды и действительность» (1986), «Друзья и враги доктора Бутейко» (1988), «Пирамида» (о Валентине Дикуле, 1985), «Низко кланяюсь и прошу вас, люди» (о Порфирии Иванове, 1987), «Эта парадоксальная гимнастика» (о Стрельниковых, 1986). Мир этого человека самодостаточен и самодоволен, уютен внутри и плотно закрыт снаружи – все его стремления и идеалы помещаются теперь на нескольких десятках квадратных метров.

Это максимально, удивительно, невероятно сузившийся мир.

Меридиан «В» (имени Л. Л. Васильева)