Убывающий мир: история «невероятного» в позднем СССР

И хотя природа телепатии еще не ясна окончательно, советские парапсихологи торопятся рассказать о том, сколько пользы принесет людям овладение «мозговым радио». «Создав, например, аппарат “электронный гипнотизер”, можно будет автоматизировать работу врача-гипнотизера, лечить “искусственным” радиовнушением многие болезни и предупреждать их, создавать преобладающее бодрое, радостное настроение. Появятся совершенно фантастические по своим возможностям приборы, аппараты и машины, подчиняющиеся радиоприказам мозга (“мыслефон”, записывающий мысли и т. д.)»[671], – восторженно пишет Кажинский. Важно, что подобные смелые прогнозы не являются уделом одних исследователей телепатии; в начале шестидесятых весь Советский Союз охвачен своего рода «церебральным энтузиазмом» – оптимистической верой в то, что наука вот-вот раскроет и поставит на службу человечеству самые глубокие тайны мозга: «Мозг хранит еще много тайн. Возможно, что дальнейшее исследование откроет новые стороны его деятельности, которые дадут основу для научного объяснения многих загадочных сторон нашей психики»[672]. Советская парапсихология (начавшаяся в двадцатые годы с опытов Владимира Бехтерева в Институте мозга) была ярчайшим проявлением «церебрального энтузиазма»; Васильев писал: «Непредвиденно большое, можно сказать, огромное для науки и жизни значение внушение на расстоянии получило бы в том случае, если бы оказалось, как мы и полагаем на основании своих опытов, что телепатическая связь осуществляется каким-то еще неизвестным нам видом энергии или фактором, присущим только наивысшей форме развития материи – веществам и структурам головного мозга. Установление такой энергии или фактора было бы равноценно открытию внутриатомной энергии»[673]. В то же время «церебральный энтузиазм» шестидесятых имеет и множество других манифестаций. Чрезвычайно популярен гипноз, главными апологетами которого являются психиатр Константин Платонов[674] и психотерапевт Павел Буль[675]; как указывает последний, «еще недавно явления гипноза и внушения казались таинственными и загадочными. <…> Но только теперь, в нашей стране, под явления гипноза и внушения подведен прочный материалистический фундамент физиологической науки»[676]; гипноз используется для обезболивания во время операций и для лечения целого ряда заболеваний. Много говорят про обучение во сне, гипнопедию: «Ночью, когда человек глубоко спит, над его ухом негромко звучит записанный на магнитофоне учебный текст, скажем, урок иностранного языка»[677]. Пионером советской гипнопедии был психиатр Абрам Свядощ[678], но в первой половине шестидесятых наиболее известен киевский филолог Леонид Близниченко[679], за двадцать две ночи обучающий студентов английскому языку в специальных комнатах-спальнях[680]. В эпоху, когда советские люди искренне увлечены проектом коммунизма, когда приметы наступающего светлого будущего угадываются почти во всем, когда жаль любой потраченной впустую минуты, гипнопедия сулит блестящие возможности: «Сейчас в Киеве выучивают по 40 слов. И это только начало. Свядощ и Близниченко утверждают, что в ближайшие годы можно будет довести норму до 400 слов. <…> Развитие этого метода можно представить так: крупнейшие радиостанции мира передают десятки разнообразных “ночных” передач. А вы просто ловите по радиоприемнику нужную волну, настраиваетесь на нее и мирно засыпаете. И так всю жизнь, как губка, человек сможет впитывать новое»[681]. Впрочем, конкурентом гипнопедии в деле обучения людей готова выступать и телепатия; как указывает Кажинский, «в будущем должны применяться методы планомерно организованного (по определенной программе) биорадиационного воздействия с помощью телепатемы, излучаемой из мозга воспитателя и преподавателя, непосредственно в мозг и психику ученика»[682].