Убывающий мир: история «невероятного» в позднем СССР

Васильев пишет о Кулешовой в новом издании книги «Таинственные явления человеческой психики», доклады Бонгарда и Смирнова о «кожно-оптическом восприятии» проходят с аншлагом («Вспоминается переполненный зал Дома журналистов в Москве, где проф. Бонгард рассказывал, что в его лаборатории обследовали женщину, которая способна “видеть”… кожей рук. Она ладонями различала цвет листков бумаги, упрятанных в толстый картонный пакет»[720]), а Абрам Новомейский организует в Нижнем Тагиле группу студентов-добровольцев, которых начинает обучать «кожному зрению»[721] (вырабатывая условные рефлексы к разным цветам: «Желтый цвет, например, всегда выступал как наиболее гладкий, а коричневый казался “вязким”. А в общем у каждого эта связь между цветом и его ощущением пальцами закрепляется по-своему»[722]). По всей стране обнаруживаются дети, тоже открывшие в себе способности «кожного зрения» («12-летняя Надя Лобанова из Свердловска, 11-летняя Вера Петрова из Ульяновской области, 9-летняя Лена Близнова из Харькова»[723]), а в повести детского писателя Владислава Крапивина, живущего в Свердловске, герой утешает своего слепого друга: «В газетах пишут, что такие люди есть, которые пальцами видят. Цвет могут определять, книжки читают. И свет чувствуют. Только тренироваться надо»[724].

Атмосфера «церебрального энтузиазма» кружит людям головы, зовет к новым открытиям, и напрасно с критикой парапсихологии выступает вице-президент АН СССР Петр Федосеев[725], напрасно академик Александр Опарин пишет в «Правде» о том, как «начинают искусственно возрождаться старые поверья о таинственной передаче мыслей на расстояние»[726], напрасно известный кристаллограф Александр Китайгородский доказывает, что невозможно определить цвет бумаги, убранной в конверт (как делала в одном из опытов Кулешова), потому что «цветная бумага, лежащая в светонепроницаемой кассете, просто не имеет цвета. <…> О цвете в темноте можно говорить не с большим успехом, чем о мелодичности непроигранной патефонной пластинки»[727] – увещевания не имеют почти никакого эффекта.

«Невероятные» тайны мозга чаруют советских людей все сильнее.

Глава 8. Парапсихологический НИИ-андеграунд

В первой половине шестидесятых годов парапсихологической столицей СССР с полным на то правом может называться Ленинград. Здесь официально работает изучающая «внушение мыслей на расстоянии» Лаборатория электромагнитных полей и аэроионов, здесь ведут свои исследования Леонид Васильев и Павел Гуляев, здесь обсуждают идеи о нейтринной теории телепатии, здесь же пытаются объединить парапсихологию с кибернетикой. Дополнительному укреплению этого статуса служит большая конференция, которую организуют в январе 1964 года Леонид Васильев и Павел Буль и на которой появляется Нинель Кулагина[728].

Согласно рассказам самой Кулагиной, в 1963 году она прочитала газетную заметку о Розе Кулешовой и попыталась лично воспроизвести опыты по «кожному зрению»[729]. Попытки увенчались успехом, Кулагина стала развивать новую способность, а потом открыла в себе еще и дар телепатии. Конференция, представляющая Кулагину и ее невероятные умения, собирает массу народа («лекционный зал психоневрологического диспансера, рассчитанный на сто пятьдесят мест, с трудом вместил всех желающих. Пришли врачи невропатологи и психиатры, пришли психологи из университета, научные сотрудники из Государственного оптического института»[730]), Леонид Васильев торжественно заявляет о «настоящем научном событии»[731], и про Кулагину начинает писать местная пресса. Немного позже Кулагина продемонстрирует Васильеву еще и мастерство телекинеза, двигая стрелку компаса и небольшие предметы силой мысли, и будет зачислена в штат Лаборатории Васильева[732].