Убывающий мир: история «невероятного» в позднем СССР

Реакция на все эти действия следует довольно быстро. В июне 1968 года, как раз во время организованного Наумовым Московского международного парапсихологического конгресса[774], в «Правде» выходит разгромная статья «Чудеса в решете», где Михайлова/Кулагина именуется не иначе как «аферисткой», которая «преуспела на таинственном поприще околпачивания лиц, увлекающихся парапсихологией»[775]. Через месяц в «Литературной газете» публикуются отрицательные результаты проверки «телепатических мостов» Николаева и Каменского, проведенной комиссией под руководством доктора физико-математических наук Валентина Турчина; сообщается, что «в опытах нарушались определенные методические требования, протоколы были оформлены с грубыми нарушениями установленных для любого эксперимента правил, результаты невозможно было истолковать однозначно»[776]. Помимо этого, по инициативе проверяющих и при строгом контроле Николаеву и Каменскому устраивают еще один «телепатический мост», «Москва – Керчь», который полностью проваливается: «Вместо юбилейного металлического рубля Николаев принял “модель катера”, вместо шарикоподшипника – ногу пластмассовой куклы»; «Эффект телепатии не обнаружен», – резюмирует «Литературная газета»[777]. В конце 1968 года в журнале «Нева» парапсихологию громит писатель Владимир Львов – достается и Розе Кулешовой, и Нинели Кулагиной, и Николаеву с Каменским, и Наумову с Колодным[778]; в той же «Неве» в 1969-м бьет тревогу доктор медицинских наук, нарколог Анатолий Портнов: «Охрана народного здоровья, я имею сейчас в виду психическое здоровье советских людей, требует решительной борьбы с пропагандой телепатического и прочих мифов»[779]. Чуть позже еще одна комиссия во главе с членом-корреспондентом АН СССР, физиологом Леонидом Ворониным начинает в очередной раз перепроверять кожно-оптические способности Кулешовой и приходит к выводу, что «во всех опытах, в которых глазное зрение надежно исключалось, Р. Кулешова не проявила необычных способностей»[780]. Своеобразный итог летом 1970 года подводит выступление президента АМН СССР Владимира Тимакова, прямо указывающего, что любители парапсихологии не должны создавать ажиотажа в публичной сфере: «Административно запрещать заниматься парапсихологией едва ли есть смысл. Но призывать к изучению телепатии и кожного зрения – все равно что заманивать золотоискателей россказнями о якобы найденных сокровищах там, где на самом деле ничего обнаружено не было»[781]. В том же году, вероятно, с целью объяснить публике, что «экстрасенсорное восприятие – бессмыслица», в СССР публикуется перевод книги британского психолога Чарльза Хэнзела «Парапсихология», в которой все задокументированные случаи телепатии и телекинеза объясняются неверной организацией экспериментов или намеренным мошенничеством[782].

Таким образом, если в 1960 году государство выделяло деньги на изучение телепатии, то в 1966 году закрыта единственная лаборатория, официально исследовавшая мысленное внушение на расстоянии, а к 1970 году разгромлены даже любители, собравшиеся в Секции биоинформации. Итогом становится постепенный уход советских парапсихологов в особое «вненаходимое пространство», которое можно было бы назвать «НИИ-андеграундом»: целый ряд лабораторий при научно-исследовательских институтах (НИИ), сотрудники которых официально заняты совсем другой деятельностью, но при этом отлично умеют удовлетворять личное «парапсихологическое любопытство» за государственный счет.

Недра этого парапсихологического НИИ-андеграунда очень разнообразны.