Участие третьих лиц в исполнении гражданско-правового обязательства

Фигура третьего лица в конструкции гражданско-правового обязательства вводится посредством ее вкрапления в элементы надлежащего исполнения обязательства (исполнение обязательства надлежащему лицу, надлежащим лицом, надлежащим предметом, в надлежащем месте, надлежащим способом, в надлежащий срок). Появление третьего лица, как правило, влечет за собой изменение какого-либо атрибута надлежащего исполнения обязательства. Так, в договоре, построенном по модели договора в пользу третьего лица, с момента выражения третьим лицом намерения воспользоваться правом по такому договору изменяются такие атрибуты надлежащего исполнения, как исполнение надлежащему лицу и в надлежащем месте. Особенности вовлечения третьего лица в исполнение обязательства зависят и от характера самого обязательства: третье лицо может принимать участие в исполнении как договорных, так и внедоговорных обязательств, в том числе в обязательствах из неосновательного обогащения, деликтных и алиментных обязательствах[53].

В этой связи представляется необходимым произвести классификацию участия третьего лица в исполнении обязательственного правоотношения посредством комбинированного критерия, включающего два элемента – первый элемент сводится к стороне обязательства, на которой выступает третье лицо; второй элемент отражает особенности интереса участников обязательственного правоотношения, реализация которого обеспечивает вовлечение третьего лица в динамику обязательства.

Таким образом, третье лицо, не являясь стороной обязательственного правоотношения (в дальнейшем – основное обязательство), может участвовать в его исполнении в рамках двух основных моделей:

I модель – участие третьего лица в исполнении основного обязательства на стороне должника;

II модель – участие третьего лица в исполнении основного обязательства на стороне кредитора.

Выделение указанных моделей обусловлено не только положением третьего лица по отношению к кредитору либо должнику, но также и интересом как третьего лица, так и должника (кредитора), обуславливающим возможность либо необходимость воздействия третьего лица на динамику основного обязательства[54].

Участие третьего лица в исполнении основного обязательства на стороне должника (I модель) сводится к исполнению третьим лицом обязанности должника в основном обязательстве. При этом участие третьего лица на стороне должника вызвано интересом непосредственно третьего лица. Такой интерес лежит за пределами цели исполнения обязательства, существующего между кредитором и должником. Однако интерес третьего лица не всегда безразличен для кредитора. Так, в соответствии с п. 2 ст. 313 ГК РФ, кредитор обязан принять исполнение, произведенное третьим лицом, в том случае, если последнее подвергается опасности утратить свое право на имущество должника вследствие обращения взыскания на это имущество, т. е. обладает интересом в сохранении своей имущественной сферы. В отсутствие такого интереса кредитор не обязан принимать исполнение.

В настоящее время в мировых правопорядках сложились три основных подхода к исполнению обязательства третьим лицом: прокредиторский, сбалансированный, продолжниковый[55]. В прокредиторском подходе воля должника не имеет правового значения при исполнении третьим лицом неличного обязательства; продолжниковый подход, напротив, требует непременного согласия или одобрения должника при исполнении за него обязательства третьим лицом; в рамках сбалансированной концепции учитываются интересы всех участников правоотношения[56].

Отечественное законодательство восприняло смешанную концепцию. Так, п. 1 ст. 313 ГК РФ устанавливает общее основание, допускающее участие третьего лица на стороне должника: возложение должником исполнения своей обязанности на третье лицо. Иначе говоря, исполнение, предложенное третьим лицом за должника, предполагает наличие выраженной воли последнего. В этом проявляется продолжниковая концепция, которую следует воспринимать как основное правило, имеющее ряд исключений в пользу прокредиторской концепции: закон предусмотрел случаи, когда волеизъявление должника становится безразличным для цели исполнения основного обязательства третьим лицом (п. 2 ст. 313 ГК РФ). Речь идет об исполнении третьи лицом просроченного денежного обязательства и об исполнении третьим лицом таких обязательств, неисполнение которых создает опасность утраты права третьего лица на имущество должника вследствие обращения взыскания на это имущество. Таким образом, нормы позитивного права, отдавая приоритет продолжниковой концепции при определении основания участия третьего лица в обязательстве на стороне должника, учитывают и прокредиторскую концепцию в рамках специальных правил.