Учебка

– Так он же, гад… – начал Аникей, но Олег Дмитриевич замотал головой:

– Нет-нет-нет! Никаких ссор и ругательств. Поодиночке в Зоне не выжить, ты же знаешь. Давайте вот что сделаем. Сейчас каждый из нас скажет, как к нему лучше обращаться, чтобы закрыть этот вопрос раз и навсегда. Ну, что касается Юлия Алексеевича, думаю, никто не станет спорить, что именно так, по имени-отчеству и на «вы» его и следует звать.

– Зачем уж так-то… – засмущался тот. – Разве я какой-то особенный?

– Разумеется. Вы – доктор наук, профессор. Старше всех нас, в конце концов.

– Ну… да… Но ведь это долго выговаривать – Юлий Алексеевич. А если критическая ситуация, опасность? Пока скажете, меня уже доедать будут, – попытался тот пошутить. – Давайте хотя бы «профессор», если просто по имени стесняетесь.

– Аникей, – буркнул Тавказаков, косо глянув на Каткова. – Можно Беспалый, так меня тут прозвали. На «ты».

– Дед! – радостно воскликнул Дед. – Или Николай, если вам угодно. Хотите – Колян. И не «выкать», само собой.

– А я Олег, – широко улыбнулся доцент Тетерин. – Другие варианты как-то и не просматриваются. И, конечно, на «ты».

– Вот и прекрасно, – потер руки Юлий Алексеевич. – Одна проблема решена. Но ответа на свой вопрос я так и не получил.

– Насчет жилища? – вскинулся Дед. – Зачем, так сказать, озаба… тьфу ты!.. озабочиваться?

– Именно.

– Ну как же? Простите великодушно, но это же очевидно. Проистекает, так сказать, из самого понятия. Жилище – чтобы жить.

– Не умничай, Колян! – сверкнул на него Беспалый глазами. – Ты Юлия Алексеевича учить собрался?

– Да я… Нет!.. – испугался тот. – Что вы, то есть, что ты, это я так. Для прояснения, если можно так выразиться.

– Нельзя, – отрезал Аникей и посмотрел на профессора. – А вы, Юлий Алексеевич, пожалуйста, поясните, что вы имели в виду.

– Я имел в виду: зачем нам жилище? Мы что, собрались тут жить?

– А что нам остается?

– Но было ведь уже озвучено, что жить здесь скоро будет в любом случае невозможно. Так может быть, стоит поискать отсюда выход?

Все разом повернули головы к профессору. И почти синхронно воскликнули:

– Но как?

– А где?

– Чаво?..

Глава 9

В результате недолгих споров, а с учетом наличия ученых степеней большинства собеседников, можно сказать, по итогам дискуссии, решили, что искать выход наобум – это все-таки не выход. Хоть это и звучало каламбуром, на самом деле несло в себе очевидное зерно истины. А чтобы можно было хорошенько все обдумать, обсудить, где, наконец, можно было элементарно прилечь отдохнуть после бурных обсуждений, требовалось то самое жилище.

– В конце концов, вынужден с вами согласиться, – кивнул Сысоев. – Я реалист, и как бы мне ни хотелось отсюда скорее выбраться, вынужден признать, что вряд ли это удастся сделать… – тут кто-то нервно сглотнул, но профессор закончил: – …в течение часа. И даже суток. А возможно, и недели, как знать. Поэтому – да, спать нам в любом случае где-то придется.

– Не под елкой же! – захохотал Дед.

– Тебе там самое место, клоун, – буркнул Аникей, так и не сумевший до конца простить Каткову «Аньку».

– Под елкой же Дед Мороз, – возразил было тот, но радостно вдруг заморгал. – О! Точно! Дед же! Мороз же Дед! Так сказать, в самую точку! Мне под елкой самое место.

– Я бы сказал, где тебе самое место… – прошипел Беспалый.

– Ну, ребята, ну хватит же! – взмолился Олег Дмитриевич. – Аникей, ты как старожил скажи лучше, куда нам идти?

Тавказаков подумал, повертел головой и махнул рукой:

– Туда.

– Ого! – уважительно посмотрел на него Тетерин. – Здорово ты ориентируешься. Для меня повсюду лес одинаковым кажется.

– Для меня тоже.

– Но…

– А какая разница, в какую сторону идти, если везде все одинаковое? Не стоять же теперь здесь столбами.

– Если куда-нибудь пойти, – глубокомысленно изрек Дед, – то обязательно куда-нибудь придем.

– Нам бы только не закружить, – нахмурился профессор Сысоев. – Когда ориентиров нет, сами знаете, что может получиться.

– А я буду зарубки оставлять, – достал нож Катков. – Даже если, так сказать, крутанемся разок, то в следующий раз уже с поправкой пойдем.

Идея была так себе, но других ни у кого не имелось. На том и порешили. И пошли в ту сторону, куда указал Аникей.

Он рассказал друзьям, что аномалии в Учебке, по слухам, не смертельные, но проверять это на себе никому, понятно, не хотелось. И чтобы не рисковал постоянно только тот, кто идет впереди, решили почаще меняться. Юлию Алексеевичу, правда, возглавлять группу не давали, и он, повозмущавшись сначала, махнул все же рукой и вынужден был уступить.

В аномалию влетел Николай Николаевич. Влетел – и взлетел. Он повис метрах в четырех над землей, вопя и дергая конечностями.

– Замерли! – крикнул Беспалый, видя, что коллеги бросились к Деду.

Сысоев с Тетериным остановились, но обернулись к коллеге с недоуменными лицами.

– Но ведь он!.. – махнул рукой Тетерин.

– Да, он, – кивнул Аникей. – А вы что, тоже к нему хотите?

– Нет, – мотнул головой Олег Дмитриевич и потупился: – Мы машинально… – Он обратился к Сысоеву: – Юлий Алексеевич, давайте отойдем. Аникей прав, так мы Николаю не поможем, а сами…