Учебка

Побросав ветки, ученые бросились на крик. Возле большой кучи лапника стоял Николай Николаевич Катков и, шипя и морщась, потирал зад.

– Ты чего не подождал, дурень? – набросился на него Аникей. – То боялся, а то вдруг осмелел, когда не надо.

– Это она не подождала, а не я! – простонал Дед и пнул воздух. От резкого движения он заохал и опять зашипел.

– Аномалия исчезла, – сказал профессор Сысоев, но это все и так уже поняли.

– Идти сможешь? – спросил у Деда Тетерин.

– Сидеть не смогу, – буркнул тот.

– А рассиживать и некогда, – сказал Тавказаков. – Если двигаться можешь, то давайте не будем терять время. «Воздушная подушка» была всего лишь шуточкой Учебки. Если до темноты жилье не отыщем, будет куда серьезней.

– Ничего себе шуточки, – вновь потер зад Катков.

– А почему «воздушная подушка»? – поинтересовался Сысоев. – Уже приходилось сталкиваться?

– Нет, просто ассоциация в голову пришла. Да и надо же как-то назвать. Что ж мы – потом так и будем говорить: «Та аномалия, с которой свалился Дед и отшиб себе задницу»?

– Не надо так говорить, – проворчал Николай Николаевич.

– Вот и я к тому же. А еще нам неплохо бы придумать название и для нашей группировки. Здесь они как раз такие, малочисленные, по три-четыре человека. Я, между прочим, и для той группировки, что меня приютила, название придумал – «Промедление».

– Нам такое не подходит! – замотал головой Дед, забывший уже, похоже, про ушиб. – Мы, так сказать, медлить не любим. Мы не тормоз, мы – огонь!

– Ага, – усмехнулся Беспалый. – Аж дым из одного места.

– Кстати, «Дым» – неплохое название, – сказал Тетерин. – Емкое, едкое, туманно-загадочное. Будем «дымными». Или «дымчатыми»?

– «Дымчатые» – это уже что-то попсовое, не сталкерское, – поморщился Дед. И тут же быстро добавил: – Но это лишь мое мнение!

– Постойте, – нахмурился профессор Сысоев. – Но у нас ведь уже имеется название – «космиты»[8].

Доцент Тетерин тоже нахмурился. Не глядя на старшего коллегу, он произнес:

– Мы ведь сами решили расстаться… мы ведь сами вышли из той группировки, разве нет?

– Мы же их не бросили в беде! Это было общее, взвешенное решение! Вы ведь тоже…

– Да я же вас не обвиняю! – досадливо махнул рукой Тетерин. – Простите, Юлий Алексеевич… Я никого ни в чем не обвиняю, просто хотел напомнить, что «космитов» больше нет. По крайней мере, мы – больше не «космиты». Из нас и в космосе-то никто не был. Так что, думаю, «дымные» будет в самый раз.

– Лично у меня «дымные» вызывает нехорошую ассоциацию, – поморщился Сысоев.

– «Дымные черви»?[9] – догадался Олег Дмитриевич.

– Именно. Неприятно, знаете ли. Может, лучше «туманные»? Как раз, как вы сказали, туманно-загадочное.

– Ну, «туманные» так «туманные», – пожал плечами Аникей Тавказаков. – Все согласны?

Ответить ему не успели. Перед так и оставшейся безымянной группой выросли вдруг, будто грибы, шесть мускулистых мощных фигур, голых, но словно обернутых пленкой, с черными автоматами наперевес. Четверку друзей они стремительно взяли в сжимающееся кольцо. Но еще до этого Николай Катков заполошно выкрикнул:

– Я не могу на такое смотреть! Что у них с головами?!

Часть 2 Наследие «Ревды»

Глава 10

Плюх, Забияка и Блямс долго шли молча. «Богомол» пытался сначала «поблямкать», но, видя, что Егор отвечает ему неохотно, а Илона и вовсе не реагирует, тоже замолчал. У косморазведчика на душе скребли кошки. Он догадывался, что примерно то же самое переживает и любимая. Все вышло как-то неправильно – не так, как должны поступать друзья. Да, вроде бы все обговорили, и все они – взрослые люди, способные принимать решения и отвечать за них, а все равно что-то сверлило Плюха внутри, зудело, ныло. В Зоне нужно сплачиваться, стоять друг за друга горой, а они – наоборот, разделились!

А больше всего его мучило чувство собственной вины за произошедшее. А ведь поначалу он испытал такое счастье! «Я туда, где есть ты», – сказал зеленый друг. Илона думала так же. Ученые же и не обязаны были испытывать к нему нечто подобное. Они ведь, по сути, изначально были случайными попутчиками. И вот – пути разошлись, это грустно, но естественно… «А вот и не естественно! – ковырнул больную рану Плюх. – Эта Зона не туризма, ёхи-блохи, а… смерти!» И он опять подумал, что здесь надо держаться вместе, а не расходиться в разные стороны. А еще, что ему, космическому разведчику третьего класса, нужно было проявить больше настойчивости и воли, объяснить как следует преимущество его варианта, убедить…