Учебка

И, рухнув вдруг на колени, она зарыдала. В таком состоянии разведчик подругу еще ни разу не видел, а потому сперва растерялся, но быстро пришел в себя, подскочил к ней, опустился рядом и, невзирая на дерганья и тычки локтями, прижал ее к себе и поцеловал в покрытый банданой затылок. Чутье подсказывало Егору, что говорить ничего не нужно. И правда, Илона перестала вырываться, расслабленно прижалась к нему, а потом и обняла. Рыдания перешли скоро во всхлипывания, а потом стихли и они.

– Ложись, – повторил Егор. – Я подежурю.

Девушка, так и не сказав больше ни слова, опустилась на землю и положила ему на колени голову. А потом все-таки шепнула что-то, но Плюх не расслышал.

– Ты что-то сказала? – осторожно переспросил он.

– Люблю тебя, – прошептала она чуть громче. – Прости.

И на косморазведчика хлынуло чувство такого бескрайнего счастья, что он едва сам не разрыдался.

Плюх вовсе не собирался будить ночью Забияку, но она проснулась сама, повесила на шею «Никель» и бросила:

– Отбой.

А наутро девушка и вовсе вела себя так, будто не было накануне истерики и тихих признаний. Разведчик даже подумал: не приснилось ли? Но нет, в тоне Илоны, когда та обращалась к нему, он различал все же некие нотки, которых не было прежде. Она стала ему еще ближе, еще родней.

В молчании наскоро позавтракали. Переспросить насчет «имперцев» Егор не решился, да Забияка и сама уже задавала вопрос «богомолу»:

– Блямсик, где «Ревда»? – Когда тот указал направление лапой с перевязанным плечом, спросила: – Что, не болит?

– Блямс, – помотал головой машечкианин.

Перевода не требовалось, и Плюх промолчал.

– Тогда вперед, – мотнула головой Илона и зашагала. Косморазведчик и Блямс медлить тоже не стали.

После этого шли долго, по прикидкам Плюха часа три, и он стал уже думать, не предложить ли устроить привал, беспокоясь, конечно же, о подруге. Но та сама уточнила у «богомола»:

– А теперь сколько от половины осталось?

– Блямс-блямс, – взмахнул тот вверх-вниз лапой.

– Чуть больше одной четверти, – перевел косморазведчик.

– Устали сильно? – посмотрела на них Забияка.

Плюх с Блямсом синхронно помотали головами.

– А сама-то?..

– В полном порядке, – сказала девушка. – И предлагаю, коли так, двигаться далее. Обедать все равно еще рано, так зачем и время терять?

Спорить не стали, отправились дальше. И примерно через час разведчик с нарастающей тревогой начал всматриваться вперед. Где-то совсем уже рядом был его разбившийся корабль. Их последняя надежда и в то же время их возможная гибель. В последнее, несмотря на все самоуговоры, верилось все-таки больше.

Еще через полчаса он спросил:

– Блямс, радиацию чувствуешь? Любые излучения, которых до этого не было.

«Богомол» ответил не сразу. Потом неуверенно блямкнул.

– Что?.. – посмотрела на Плюха Илона. – Чего скуксился? Что он сказал?

– Непонятное он что-то сказал… Говорит, что вроде как и чувствует что-то, но будто не излучение, а отголосок.

– Поясни, – посмотрела Забияка теперь уже на Блямса.

– Блямс, – почти по-человечески пожал тот плечами.

– Говорит, что не может объяснить, раньше с таким не сталкивался. Все равно как если видишь не сам предмет, а его тень. Так и тут.

– И где же эта тень?

– Блямс, – развел лапы «богомол».

– Говорит, что прямо здесь. И еще сказал, что мы вроде как пришли. Прости, я обещал дословно… До намеченной цели не осталось никакого расстояния.

– Отставить дословно, – поморщилась Илона. – В самом деле, Егор, прекрати. Что ты как маленький? И теперь ты поясни: что все это значит? Понимаю, что знать не можешь, но хотя бы догадками поделись.

Плюх задумался. Девушка была права, знать он ничего не мог, да и придумать что-то хотя бы схожее с научным объяснением, а не со сказками вроде «по щучьему веленью, по моему хотенью, исчезни аварийный корабль, а излучение останься!» К тому же, ладно бы излучение и в самом деле осталось – можно бы тогда было предположить, что арги убрали обломки, а облученные почва и камни продолжают фонить. Так ведь нет! Конечно, если «Ревды» все равно не было, то это даже и к лучшему, что ничего не фонило. Не хватало еще облучиться и умереть понапрасну. Обидно было бы. С другой стороны, что-то все же осталось, какая-то тень. Если уж Блямс не мог понять, что это, с его-то способностями, то где уж было ему, обычному человеку. Пусть даже и космическому разведчику третьего класса.

В итоге он прокашлялся и сказал:

– Я не знаю… В смысле, точно не знаю. Но, по крайней мере, ясно, что до нужного места мы дошли. Из минусов мы имеем отсутствие корабля. Из плюсов – отсутствие смертельного излучения.

– Хочешь, открою секрет? – перебила его Забияка. – Там, откуда мы вышли, равно как в любой точке по пути нашего следования, также отсутствовали эфирные корабли и смертельные излучения. Шикарно мы всех обманули, скажи? Особенно себя самих.

Косморазведчик хмыкнул. На язычок любимая по-прежнему оставалась остра.