Учебник юного волшебника

Архимаг, сделал легкое движение рукой, и над головой капитана загорелась шестиконечная звезда из двух треугольников. Один треугольник горел желтоватым светом. А у второго треугольника горела одна вершина и часть линии ко второй вершине. Расположение солдатских туалетов, высвеченное архимагом, по периметру лагеря в виде рисунка шестиконечной звезды, но не круга, вызвало легкое шевеление в зале. Затем архимаг снова уронил голову уйдя в свои мысли. Капитан же, не заметив, этой короткой но информативной передачи информации, продолжал.

Примерно в этот же момент, я выбрался на вершину того пригорка, который был насыпан солдатами день назад. Треть лагеря была уже укрыта облаком отвратительнейших миазмов. А первый голем должен был вот-вот достигнуть очередного отхожего места. Я приказал доложить потери. Перестроиться ближайшим сотням и атаковать големов раздирая их на части любыми средствами. Благо пока я взбирался на холм мне уже доложили о причине наисильнейшего звука. И накрывать големов я более не собирался.

Как только я отдал эти приказы, первый голем достиг второго отхожего места и макнул школяра, который все еще был у него в руке, прямо в центр ямы. Из ямы полез еще один голем. И они уже вдвоем направились к очередной выгребной яме. Один из них по-прежнему держал в руках злосчастного школяра. Он был весь измазан опознанию не подлежал и, судя по тому как он болтался в руках у голема, уже давно потерял сознание. Я говорю сейчас “потерял сознание”, однако в тот момент всем казалось, что мы понесли унизительнейшие первые потери. С этого момента поведение големов изменилось. Если раньше они не пытались вступать в контакт с людьми, то теперь они хватали каждого, кто имел неосторожность быть перед ними, и макали их себе в живот пропуская сквозь себя.

«Капитан, опять взрогнул, не в силах совладать с отвращением и продолжил». Наступил черед тех самых процедур, о которых я говорил в начале. Голем хватал очередную жертву останавливался на какое-то время чтобы втянуть ее в себя. Человек побывавший в чреве голема выпадал из того места, на чем человек обычно сидит, контуженный, задохнувшийся, дезориентированный, практически слепой. Люди барахтались на земле словно младенцы не в силах встать, их рвало. Те, кто преследовал големов сзади, не могли его толком зааркинить или догнать. А голем делал прыжок вперед и хватал следующего солдата. Надо отдать людям честь – они сражались стойко. Несмотря на то что они видели: те, кто проходил через чревомакание не могли нормально даже стоять. Жижа была настолько едкая и въедливая, что солдаты слепли от собственных слез и лежали в лужах своих рвотных масс не в силах разогнуться.

Что-то сделать удавалось. Куски големов отсекались мечами с боков. Периодически ноги големов срезались веревками. Но! Через 2 минуты боя, из лагерных отхожих мест встали еще два голема из тех малышей, что убежали как раз после неудачи с палаткой. И в этом странном, унижающем нас бою наступил, не то чтобы перелом… Насупил сущий кошмар. Что-то буквально провернулось в воздухе. За щитом своего амулета я почувствовал то самое ночное ощущение вязкости, но более тянущее что-ли. Оно как бы рвало меня изнутри. Три голема по периметру лагеря начали беспорядочно нападать на ближайших людей, периодически покрывая все своими выбросами, а двое со школяром продолжали двигаться.