Учебник одного жителя

А зима второго класса выдалась очень благосклонной для поездок с горок. История сейчас для меня кажется немного забавной, но дедушка мой тогда явно побелел. Произошло следующие. Мы пошли с ним прокатиться на санках на горках, которые были поставлены на зимний период на алее ДК, но после этого мы решили дойти до набережной, которая находилась в нашем районе. Он даже где-то прокатывал меня на санках, пока мы шли. Все было классно, мне нравилась поездка — а что мне? Сижу, укутанный во всякие шубы и шапки, и при этом как барин, ну чем не сказка? Когда уже набегался на горках туда-обратно, чтоб покататься, при этом еще таская санки, а тут можно было просто на них отдохнуть. Прибыли мы на место, а, чтоб вы понимали, наверху набережной была площадка с четырьмя большими колоннами и лестница, уходящая вниз на берег. С этой площадки открывался замечательный вид на противоположный берег и на реку. Но мы с дедом огляделись, и я увидел спуск рядом с этой площадкой с колоннами, он был легким сокращением дистанции до берега, но не для ходьбы, а для съезда. Не знаю почему бесстрашие подсказало мне, что я должен это сделать, но я спросил у деда можно ли мне скатиться вниз, он посмотрел вниз, на меня, и не слишком уверено, но, не ожидая нечего страшного, согласился с моей не совсем адекватной идеей. Я уселся на край горки, взяв за узды свои саночки, чтоб у меня была возможность поворачивать их, но я не понимаю зачем я вообще на это рассчитывал, она же не была стометровая с разными поворотами, просто прямо и вниз. Я толкнулся своими ножками и помчался вперед, и не успел даже сосчитать за сколько секунды мои саночки набрали сумасшедшую скорость. Я как будто не катился с горки, я как будто просто летел вниз. Какие там поворотики? Там бы не уехать в реку к водяному. Хорошо, что у нас река не замерзает, а то так бы и уехал на другой берег с разгона. Мне показалось на секунду, что у меня не саночки с веревочкой в руках, а я на самом деле сижу в гоночном болиде. В общем, скорость развилась нечего себе, но вскоре от снега, летящего с трасы, мои мокрые глаза поняли, что впереди неизбежен обрыв, на котором я точно нормально пролечу. Я всеми правдами и не правдами решил избежать такого исхода событий, даже пытался повернуть свой веревочный руль, но все было четно. Тогда я выставил ножку, и толи там был какой-то бугорок, толи моя сила натяжения руля-веревки при ноге сыграла свою определенную роль, но я перевернулся точно так же, как те самые болиды ведут себя, когда слетают с трассы. В воздухе я, конечно, не кувыркался, но с санками там обнимался очень конкретно. После того, как кувырки закончились, я надеялся на то, что я не стану на половину человеком, на половину саночками. Я поднял голову и увидел деда, стоящего наверху, даже через мокрое от снега лицо, я чувствовал его страх за это лежащее тело. У него, наверное, своего рода был ступор и шок. Но, оправившись, через секунду он пролетел все возможные ступеньки, чуть-ли не через три, и оказался возле меня, он извинялся тогда за то, что позволил мне съехать с этой горы, но вины его тут не было никакой, мне больше было страшно от того, что он за меня переживает так сильно. И не помню, но, возможно, там я проронил немного горьких слез, и были они не от травм, несовместимых с жизнью, а от общего страха, спрессованного в одном месте.