Учебник рисования

Борис Кириллович старался заглушить в себе память о том периоде жизни (по счастью, недолгом периоде), когда он едва не возглавил политическое движение, когда судьба неожиданно толкнула его в интриги государственного масштаба. Его роль в подготовке государственного переворота, роль идеолога так называемой Партии прорыва, вполне могла принести ему посты и деньги — но могла принести неволю и горе. Исход, разумеется, был гадателен — будь Борис Кириллович человеком азартным, он, пожалуй, мог рискнуть. Так люди, подвластные гибельной страсти к игре, кидаются в разного рода авантюры — и подчас выигрывают. Глядя на такого счастливчика, усталый отец семейства, обремененный детьми, службой, ежедневной рутиной, говорит себе в сердце своем: и я бы мог! Ну, отчего я не пошел в казино, не поставил последнее на зеро? Однако осторожный внутренний голос, верный друг всякого отца семейства, подсказывает ему: сиди тихонько и не ищи приключений. Пропадешь, дурачок, ни за грош пропадешь. Кузин радовался тому, что врожденная осторожность заставила его немного помедлить, уклониться от событий. И подумать страшно о том, что случилось бы, отдайся он интриге в полной мере. Сегодня, оглядывая свою тесную, но такую уютную кухню, Кузин в который раз благодарил свое чутье: еще немного, и кухни своей он бы не увидел никогда.

Москву — и не только Москву, но весь просвещенный мир — потряс арест Михаила Дупеля и громкий судебный процесс над опальным богачом. Процесс воскрешал те, недоброй памяти, судебные преследования, коим подвергались политические оппоненты советской власти в годы ежовщины. Было время — время бесправное и подлое, когда шныряли по ночной Москве черные машины госбезопасности, так называемые воронки. В те годы, как рассказывают, было в порядке вещей выволочь из теплой постели человека, запихнуть его в такой «воронок» и увезти — в ночь, в застенок, в Сибирь. Людей судили неправым судом, их облыжно называли врагами — и пропадали люди в неизвестности. Люди жили в постоянном страхе — вот сейчас постучат, вот сейчас скажут: и ты — враг! Иди, доказывай, что ты — друг: ведь не поверят, замучат. Вроде бы миновало то время, а вот, как оказалось, — вернулось.

По слухам, вот именно так, как и бывало когда-то, нагрянули среди ночи к Михаилу Дупелю. Ворвались автоматчики в особняк, обезоружили охрану, уложили телохранителей магната на пол — лицом вниз, скрутили Михаила Зиновьевича, надели наручники и увезли. И — ахнул просвещенный мир. Как — уважаемого члена общества? Как — того, кто вчера еще по телевизору говорил о прогрессе? Как — вот его, который обнимался с президентом России и купался в бассейне с немецким канцлером? Как — того самого, которого американский президент Буш назвал личным другом? Вот его? Ну да, именно его. Скрутили, захомутали, швырнули в машину, как мороженую свиную тушу, — и увезли.