Учебник рисования, том. 1

- Мы надеемся попасть в их число. Приезжайте к нам в Сен-Тропез (Понт Авен, Дувиль, Биарриц), нам о многом надо поговорить.

- С удовольствием; правда, у меня очень плотный график выставок в этом году.

- Как, вы находите время посещать открытия?

- Иногда нужно показать уважение музейным работникам, вы знаете, как для них это важно.

- Я лично предпочитаю знакомиться с художником в гостиной - на вернисажах так много народу.

- Да, но у музейных работников, как вы понимаете, другого шанса встретить меня просто нет.

- Ах, эти милые, преданные искусству люди. Ужасно, что они получают гроши. Общество всерьез должно заняться этой проблемой.

- Вы не представляете, как плачевно обстоит дело в России.

- Ах, эта страна! И все-таки ваша цена, Гриша?

- Барону фон Майзелю я продаю по дружеской цене - пятьдесят тысяч.

- Как, всего пятьдесят тысяч? Неужели?

- Ну, может быть, шестьдесят. Или семьдесят. Если имеешь дело с другом, не думаешь о ценах.

- Разрешите считать вас своим другом, Гриша.

- Большая честь.

- Так я беру ваш холст по дружеской цене, d'accord?

И они салютовали друг другу шампанским и закушивали тарталеткой всплеск эмоций, возникших при зарождении новой дружбы. И передвигались по гостиной, меняя партнеров разговора, и беседа всякий раз повторялась, и Гриша видел, как другие мастера культуры, так же, как и он, салютуют шампанским и говорят с новыми друзьями о своих замыслах.

И Гриша тоже спрашивал мастеров культуры, над чем работают они, его коллеги по цеху.

- Есть у меня замысел, - сказал видный мастер инсталляций, - я думаю взять старинный клавесин и обмазать его навозом.

- Не может быть! Неужели навозом?

- Строго говоря, я хочу левую часть клавесина обмазать навозом, а правую - фруктовым йогуртом.

- Потрясающий контраст!

- Именно. И то и другое - природный продукт, если вдуматься. Но какова разница!

- Сенсационно!

- И затем - я собираюсь сыграть на этом клавесине.

- Невероятно.

- Можно только догадываться, какие звуки этот клавесин будет издавать!

- Любопытно - какие?

- Вот как раз это и является предметом исследования. Концерт будет записан, разумеется, на диск - диск же отправится в ведущие музеи мира.

Мастера искусств обсуждали проект, в котором фигурировало распятие поросенка на пианино, дискутировали возможность сооружения фонтана из серной кислоты, говорили об оклеивании комнаты туалетной бумагой - но парадоксальным образом разговор шел в гостиной на рю де Греннель, в гостиной, стены которой были закрыты средневековыми гобеленами, среди мебели красного дерева и инкунабул, небрежно разложенных на мраморных столах. Поначалу Грише казалось, что эти вольнолюбивые разговоры разрушат особняк Портебалей, сметут его, подобно тому как революционные матросы смели убранство Зимнего дворца. Однако вскоре Гриша обратил внимание, что участники дискуссий относятся к предметам старинного интерьера трепетно и даже заботливо. Так, стоило одному из спорщиков (а именно господину, который намеревался обмазать клавесин навозом) задеть розовую морскую раковину и чуть не опрокинуть ее на венецианскую вазу, как он тут же подхватил раковину бережным движением и аккуратно водрузил на место. Вообще, надо отметить, что брутальные вкусы присутствующих нисколько не вступали в противоречие с уютной обстановкой. Более того, именно такая обстановка и служила радикальным высказываниям мастеров культуры лучшей рамой. И происходило так не случайно: богатая и дорогая рама, как понял Гриша, нисколько не противоречила выставленному в ней произведению - напротив.

В конце концов, Гриша понял, что небрежно расставленные предметы - тоже своего рода произведение современного искусства; это не что иное, как инсталляция. Да-да, именно инсталляция, готовая поспорить с теми, что показывают в музеях. Он обратил внимание, что день ото дня порядок этих словно бы случайно оброненных вещей, позабытых на столе раковин и раскрытых в задумчивости книг - не меняется. Небрежно расставленные предметы оставались всегда на одних и тех же местах, с них просто стирали пыль. Да, сказал себе Гриша, это и есть высшее искусство - создать атмосферу искусства и культуры. Книги никто не читает, раковины никто не трогает, на картины никто не смотрит. Они покоятся без употребления веками, и только поверхностному наблюдателю покажется это положение дел фальшивым. Напротив, этот нелегким трудом горничных поддерживаемый беспорядок, эта непринужденная атмосфера интеллектуальной жизни - есть тот важный рубеж, что удерживает сегодня культура; европейская культура достигла таких высот, что выше подняться ей уже невозможно, вот культуре и остается только хранить эти славные достижения. Но разве это легкая или не важная задача?

Гриша прохаживался по гостиной и всякий раз, проходя мимо Клавдии, задевал ее руку своей. Посмотреть на нее он не решался.

- Садитесь рядом со мной, Гриша, - сказала графиня, и Гузкин сел на маленький стульчик подле нее. Они чокнулись шампанским и поглядели друг другу в глаза.

- Ступайте, - сказала графиня, - знакомьтесь и разговаривайте. Этот вечер специально для вас.