Учебник житейской науки (СИ)

Дома его ждал прекрасный ужин – зеленоглазый юноша кружил по кухне, подобрав каштановые, чуть вьющиеся волосы в высокий хвостик на затылке, чтобы его тонкой, белоснежной шее не было жарко. Гастон и до того замечал, что юноша ведёт себя странно – он ни разу не видел его с девушками, он вечно был то на рынке, то ходил на рыбалку, то готовил на кухне. Каждый вечер он встречал Гастона счастливой улыбкой и несколько затуманенным взглядом, от которого у охотника в горле становилось сухо. Теперь же, злой, как тысяча чертей, мрачный, как туча, да ещё и разбитый, он глядел на Рауля и видел в нём некое спасение. Обернувшись к столу, чтобы поставить на стол запечённую с картофелем рыбу, юноша вздрогнул и выдохнул, после заулыбавшись:

– Гастон, ты меня напугал!

«Напугал», – эхом пронеслось в мыслях мужчины, и он с трудом сдержал звериный рык, что рвался из груди. – «Ах, напугал?!» Метнувшись вперёд, он перехватил Рауля за шею и прижал к стене, буравя его взглядом голубых глаз. Юноша засипел, вцепившись в руку охотника, упираясь мысочками в пол и пытаясь вырваться – дикий ужас отразился на его лице.

– Так, значит, я напугал тебя?!

Юноша слабо заскулил, беззвучно шевеля белеющими губами и всё ещё пытаясь вырваться. Опрокинув Рауля на стол и сбив со стола тарелку с ужином, Гастон зажал одной рукой руки юноши у него над головой, другой принимаясь срывать с него одежду, чтобы увидеть ладное тело без этих примочек, чтобы коснуться белой, гладкой кожи. Рауль отчаянно вырывался, но не кричал – отчаяние, злость в глазах Гастона не давали ему этого сделать, да и горло ещё не пришло в порядок после того, как сильные пальцы сжали его. Сорвав с юноши остатки одежды, Гастон расстегнул собственные брюки, поддаваясь порыву злости, слепой ярости, похоти, переворачивая зеленоглазого француза на живот. Вот тут хозяин дома занервничал, заметался под мужчиной, пытаясь вырваться, но и это у него не получилось – что мог хрупкий юноши против мускулистого охотника? Раздвинув ягодицы юноши, Гастон принялся вталкивать в него собственную напряжённую, желающую разрядки плоть, что, несомненно, причиняло юноше острую боль. Рауль всхлипнул, задёргавшись, но охотник осадил его мощным, увесистым хлопком по заднице. Взвизгнув, юноша напрягся, а затем сразу же расслабился, позволив Гастону проникнуть в себя.

Кровь на столе, на белых, точёных бёдрах, синяки и ссадины, но абсолютно счастливая улыбка Рауля – вот что он запомнил в тот вечер. Юноша, которого, между нами говоря, изнасиловали, был на седьмом небе от счастья – сильный мужчина, на которого он с влюблёнными вздохами смотрел вот уже почти полтора года, наконец, обратил на него внимание. Так и закрутился их непонятный роман – если Гастон хотел, он брал юношу, не хотел – не брал. О чувствах мужчина даже не заикался – юноша его любил, он мог его трахать, а, значит, всё было в полном порядке. Никаких обязательств, никаких лишних слов, только всепоглощающая страсть.

И теперь, возвращаясь с охоты, уставший и злой, он мечтал раздвинуть стройные ножки этого смазливого красавца, грубо трахнуть его, а после бросить лежать в луже крови и спермы. И Гастон прекрасно знал – Раулю это будет по вкусу. «Мерзка шлюшка», – внезапно для самого себя подумал охотник, скривив губы в улыбке и даже сощурившись. Перехватив тушу кабана поудобнее и свистнув псу, Гастон продолжил свой путь. – «Смазливая морда, стройное тело, гладкая кожа, и такая задница! Не удивлюсь, если он трахается ещё с половиной города». От этих мыслей он лишь больше захотел оттрахать зеленоглазого чертёнка так, чтобы он на ногах перестал стоять, чтобы забыл обо всём. О нежности не было и речи, речь шла о таком грубом и бешеном сексе, от которого сносит крышу.

Войдя в дом, он не увидел сапог Рауля, что означало, что молодой торговец ещё не вернулся домой. Не став особо переживать по этому поводу, Гастон кинул собаке в миску костей с мясом и отправился разделывать кабана, чтобы после приготовить ужин. В какой-то момент он даже подумал, что хочет порадовать юношу прекрасным ужином, но тут же отогнал от себя эту мысль – просто надо что-то есть.

А время всё шло, мужчина почти закончил возиться с тушей кабана, а когда закончил, время уже было далеко за полночь. Рауль всё ещё не явился, и это слегка встревожило Гастона – обычно позже полуночи юноша не задерживался. Выкинув требуху и прочие ненужные части кабана в выгребную яму, Гастон вышел из дома на улицу, оглядываясь кругом. Почти ни в каком доме на улице не горел свет, а потому было темно хоть глаз выколи. Людей на улице не было тем паче, а полная луна уже поднялась высоко в небо, бросая на всё свой дымчатый, призрачный свет, в лучах которого, казалось, всё начинало таять. Волкодав охотника остался в доме, и мужчина слегка напряг свои мозги. После двенадцати никто и никогда не выходил из своих домов, даже его пёс со скулежом нёсся под кровать, если надо было выйти. Охотник окинул взглядом улицу, поднял взгляд на почти полную луну и прикусил губу – где же Рауль?