Сегодня утром, на рассвете, я отправил ей первое смс, после того как выдержал пробежку вокруг кампуса, зная, что она, вероятно, все еще в постели, но все равно желая пообщаться с ней. Не имея законных оснований чтобы писать ей, я начал с:
Я останавливаюсь, когда телефон в кармане моих спортивных шорт жужжит, я иду размеренным шагом, чтобы мышцы оставались разогретыми, но хочу посмотреть, она ли это.
Джеймсон:
Мой телефон снова гудит.
Джеймсон:
Оз:
Джеймсон:
Oз:
Джеймсон:
Оз:
Джеймсон:
Оз:
Джеймсон:
Оз:
Джеймсон:
Oз:
Джеймсон:
Оз:
Джеймсон:
Oз:
Джеймсон
Oз:
Джеймсон:
Оз:
Джеймсон:
Оз:
Джеймсон:
Оз:
Джеймсон:
Глава 20
«Когда я спросил ее, насколько она гибкая, она сказала, что однажды потянула спину, вставляя тампон».
— Значит, ты уезжаешь завтра вечером? — спрашивает Джеймс, постукивая по клавиатуре, ее гибкие пальцы быстро порхают над маленькими черными буквами.
Я поднимаю глаза от учебника этики, раскрытого передо мной.
— Да. Мы должны быть в автобусе в девять. Это хреново. Мы потеряем час, учитывая разницу во времени.
В комнате тихо, когда мы оба возвращаемся к нашей домашней работе. Но потом…
— Ты когда-нибудь нервничаешь?
Перестаю читать, и обдумываю ее вопрос. Я когда-нибудь нервничаю? Черт, да. На самом деле все время — выброс адреналина перед матчем в сочетании со всем, что я получаю от моих побед, неоднократно вызывало у меня тошноту.
Но никто никогда не спрашивал меня, поэтому я обдумываю, как мне лучше ответить. В итоге просто отвечаю: —Да.
— Когда?
Я снова делаю паузу.
— Когда мои соперники в той же весовой категории, но больше. Мощнее. Или меньше. Или наступает на меня с чувством обиды, которые я вижу, как он падает на пол.