Учебный отпуск. Часть 1. Гром над Балтикой.

Наконец все было готово: необходимые радиограммы прошли по адресам, подтверждения получены, техника подготовлена, народ загрузился кто в брюхо транспортника, кто – в кабины истребителей. Взлет! Построились – пошли!

И пошли, и пошли себе. Тянулись-тянулись, сели, дозаправились, и снова в небо. Вперед, расчищая воздух, унеслись бандиты Извольского. Мы, ветераны, неторопливо тянулись за "Дугласом" Василия. Вот он в очередной раз покачал крыльями – "Внимание – смена курса!" и потащил нас к Кронштадту.

А вот и он… Снова дымка, но уже виден этот флотский форпост. Мне приходилось бывать на Кронштадте, и я пытался углядеть хоть что-то знакомое, купол храма, например. Но – некогда глазами лупать. Вон, кто-то сыпется на нас с высоты.

На пересечку особо любопытным выскочило звено Кирилла. Подскочили, обнюхали, и отошли без лая и драки. Свои… И точно – в створ посадочной полосы аэродрома Бычье поле заходили шесть "Ла-пятых". За одной машиной тянулся шлейф дыма. Значит – из боя вышли… Нужно их пропустить. Без бензина, поди, а один и вовсе с дымком.

— Гром-1 – всем. Уходим на второй круг. Кир – смотри…

— Понял, исполняю…

Истребители сели. Теперь пора и нам. А вот и земля командует посадку. Роспуск… Машины пошли на снижение. Я с Базилем сел последним. Когда зарулил на указанное техником место и заглушил мотор, я увидел, что к истребителю неторопливо подходят два офицера в чёрной морской форме. Как-то непривычно – летчики-моряки, да-а…

Первым шел майор. Худощавое, удлиненное лицо. Длинноватый нос, чуть загнутый вниз. Круглые, птичьи глаза. Он сразу напомнил мне какого-то пернатого хищника – кобчика, пожалуй… Наверное, это и есть Голубев.

— Здорово! — летчик не стал козырять, а просто протянул мне руку. — Я – Голубев, Василий! Командир полка.

Точно! Угадал.

— Здравствуй! — Я крепко пожал протянутую руку. — Туровцев, Виктор. Командир отдельной авиаэскадрильи "Гром".

— Наслышаны уже… У меня ребята в Ленинграде были, видели тебя, когда ты во флотском экипаже выступал. И слышали мы твое выступление по радио. Хорошо сказал. Крепко! А ты чего улыбаешься?

— Да так… не обижайся! Ты не поверишь – вокруг меня всегда одни Василии, честное слово! Вот Василий, мой ведомый, знатный боец. Познакомься.

Польщенный Вася радостно затряс руку Голубева.

— А вон, видишь, полковник жмется и улыбается? Василий Надеждин, наш пилот с "Дугласа". Вася! Иди сюда! С тёзкой познакомлю.

Голубев пожал руку и Сталину, но глаз у него вильнул. Знает его, что ли? Ну да ладно… Полковника Сталина много кто знает. В тайне это не удержать…

— Так я тебя, Виктор, с еще одним Васей познакомлю… — Голубев повернулся, поискал кого-то глазами, и крикнул – Вася! Пулей сюда!

Я пожал руку еще одному Васе и заржал.

— Да у вас тут прямо клуб, ребята! "Клуб веселых Вась"! Нет, не так! "Клуб веселых Вась Кронштадта" – КВВК получается![14]

— Коньячок любишь? — понятливо сощурился Голубев. — Заходи, как устроишься. Есть еще маленько в запасе…

— С удовольствием зайду. У меня, правда, запаса нет. С меня шоколад, ладно?

— Пойдет! — рассмеялся Голубев.

— Слушай, комполка, я вот что тебя попросить хотел… Видишь ли, я своим ребятам многое про тебя рассказывал. Ну, как ты тех двух немцев уконтрапупил, как Дорогу жизни защищал… Выступи перед пацанами, расскажи что-нибудь, а? Да и про тактику "зеленых жоп" расскажешь, ты же их много настрогал.

— Хорошо, — не стал манерничать Голубев. — Выступлю, расскажу. А ты перед моими, хорошо? Вот и по рукам! Да, Виктор, а свои истребители покажешь? Дашь посидеть?

— Конечно, Василий, какой разговор! И покажем, и посидеть дадим. Но в воздух – нет! Не игрушки.

— Это ясно…

— Тогда зови своих планеристов. Вот – десять истребителей стоят. Пусть подходят по два-три человека к машине, я своих предупрежу. А вот этот, "единичка", мой. Залезай, не робей! Сиди, изучай, я сейчас…

* * *

— …да, точно. И вот что еще, Василий. Не знаю, сможете вы это сделать в полевых условиях, но особо трудного тут, вроде, ничего и нет. Сырая резина, да лист алюминия вот такой вот толщины. Ага, слоёный бутерброд получается. Знаешь – недавно у одного нашего парня два бронебойных снаряда удержал! Так-то. Дело, скажу тебе, нужное. В общем – думайте со своим инженером. Ну, что? Все? Тогда пошли в столовку.

Вечером состоялось наше с Голубевым "парное катание". Получилось, надо сказать, неплохо. Летчикам все было интересно – нашим про бои над Балтикой и Ладожским озером, а летчикам из 4-го ГИАП было интересно узнать про наши успехи и тактику, наработанную "старичками" на Курской дуге. Разошлись поздно.

А мы с Голубевым засиделись в клетушке завстоловой за рюмкой коньяка. Пили мало, больше говорили.

— Я тебя еще что попросить хотел, Василий. Штурманскую подготовку мы, конечно, сдадим, карты изучим. Но ты пойми – у меня народ сухопутный. "Сапоги", как вы, морячки, нас подкалываете… Правда, сапоги с "крылышками". — Я сообразил, что ляпнул, вспомнил набившую оскомину рекламу, и ухмыльнулся. — Да и что там, на картах, — одно море… Ты дай нам на денек свою пару. Пусть побудут у нас поводырями, а?